Введение

В трудно различимой дали веков скрывается история первых северных приходов. Вероятно, поначалу они могли формироваться вокруг монастырских храмов, которые возникли здесь в первые века христианизации. К ним и тянулись крестьяне ближайших деревень.

С конца же XV века — и это имело исключительно важное значение — повсеместно развернулось строительство деревенских церквей самими крестьянами, «на мирском иждивении». Сведения об этом сохранились в разных источниках, в том числе в «Кратком историческом описании приходов и церквей Архангельской епархии» от 1896 года.

В советские годы все сельские приходы прекратили свое существование, в том и числе и Владыченский. В настоящее время начинается возрождение православной общины, но большой поддержки и материальной помощи от населения, предпринимателей она не имеет, за исключением редких случаев. Жители деревень часто ждут, что кто-то возьмет на себя обязанность построить часовню, храм, поставить памятный крест, организовать ремонт разрушенных святынь.

Изучение истории приходской жизни может помочь в формировании основ православной культуры у людей, умения противостоять религиозным сектам и организациям, способствовать возрождению русской духовности и веры.

Цель нашей работы

Выяснить, какую роль играли в церковной жизни Владыченского прихода простые прихожане.

Были поставлены следующие задачи: найти документальные и архивные сведения по Владыченскому приходу, изучить и проанализировать имеющиеся данные по истории Владыченского прихода, выявить особенности приходской жизни на Севере.

Методы исследования: поиск сохранившихся архивных документов, анализ литературных и архивных источников, опрос старожилов нашей местности.

В ходе исследования были изучены работы краеведа нашего района Макарова Н.А., материалы историко-краеведческого музея Ярнемской средней школы. Часть информации об истории прихода мы получили из краеведческих музеев г. Онеги и г. Каргополя. Местные жители-старожилы рассказали об истории церквей в советское время.

История Владыченского прихода и особенности его приходской жизни XVIII-XIX века

Время образования Владыченского прихода определить трудно. Его считают одним из древнейших приходов по р. Онеге, основанных новгородцами. До перехода Новгорода под власть Московских Государей он принадлежал новгородским владыкам и назывался то «Владыченским усольем», то «Ордомским погостом Владыченской волости в Турчасовском стане». Владыченский приход известен с XV в., располагался по обоим берегам реки Онеги. Приходской храм в деревне Глазовской находился в 140 верстах от г. Онеги. На севере приход граничил с Городецким приходом Онежского уезда, на юге – с Биричевским.<3>

В «Сотной с каргопольских книг письма Никиты Григорьевича Яхонтова с товарища» 1561-1562 гг. мы узнаем, что «в Турчасовском стане волостка Ортомъской погост на Владычне на реке на Онеге. А на погост церков Никола чюдотворец. На погосте ж на церковной земле дворы непашенные: дияк церковный Ивашка Василев, пономар Трош Данилов, Бориско Лихачев, Митка Стригин да 2 кели, а живут в них старцы. В тое же волосте деревни тяглые по обе стороны Онеги реки. ... Дер. Новоселовская, пашут ее наездом Васко Александров да Федотко Потапов, Соловецкого монастыря крестьяне, да николскии поп Михаило Александров, да пономар Трош Данилов...».<5>

С середины XVII в. Владыченский приход полностью принадлежал Соловецкому монастырю, устроившему здесь Зосимо-Савватиевскую часовню. В 1764 г. выделился в самостоятельный приход Каргопольского уезда.<3>

Первые храмы Владыченского прихода по времени строительства относятся к XVI веку. Строить храмы без благословения церковнослужителей было нельзя.

Знающими и грамотными людьми сочинялось «мирское» прошение архиерею. Крестьяне обычно писали, что без храма душевно гибнут; «родильницы без молитвы бывают многое время, младенцы без крещения, больные и престарелые без покаяния и без причащения Святых Тайн помирают». Деловито указывалось, какое место выделено под храм и кладбище, перечислялись обязательства прихожан по содержанию храма и причта, назывались деревни, пожелавшие войти в этот приход.

Затем сельский сход избирал специальных мирских посыльщиков, которые и отправлялись в дальний путь — в кафедральный город Новгород или Вологду. Там они испрашивали у правящего архиерея благословенную («храмозданную») грамоту. Только наличие такой грамоты означало законное, канонически правильное начало дела. Какой-либо «явочной» системы храмостроительства не позволялось и никогда не предпринималось.<6>

С благословенной грамотой посыльщики возвращались домой, и начинались новые хлопоты: мир искал и нанимал «церковных мастеров» для строительства храма, заготавливал строительные материалы, договаривался с «иконниками», заботился о приобретении необходимой церковной утвари, сосудов, книг, подсвечников, облачений и т. д. Так, в деле и хлопотах рождались общие интересы и особая сфера деревенской жизни, именуемая впоследствии приходской. В крае, где почти не было крупных городов, а к XVI веку и боярско-дворянских гнезд, приходская сеть Севера была, таким образом, порождением народной воли, благословляемой церковной властью.<6>

Вскоре в волости вырастал свой приходской храм. В XV-XVII веках он был, как правило, деревянный, построенный по векам существовавшим канонам. Где бы он ни возвышался, на холме или на взгорье, у излучины реки или средь села, у тихого озера или на опушке леса, - отныне он всегда играл ведущую роль в облике всей волости и окружающего естественно-природного ландшафта. Видимый издалека, он зрительно объединял все окружающее пространство в целостный ансамбль, становился для многих поколений символом малой Родины.

Итак, храм возведен. Однако служить в нем было еще нельзя. Требовалось его освящение, которое превращалось в большой праздник, собиравший всю округу, старого и малого. Освящало храм по указу архиерея духовенство из уездного города, чаще всего соборный протопоп, священники, протодиакон, пели певчие. Например, 14 февраля 1861 г. церковь во имя Великомученицы Варвары по благословению Нафанаила, епископа Архангельского и Холмогорского, была освящена благочинным 4-го благочиния Онежского округа Архангельской епархии священником Даниилом Матвеевым Родимовым.<3>

Изображение Святой Варвары Великомученицы

Впоследствии деревянные храмы ветшали, нередко горели. Бывало так, что по какой-либо причине церковь переносили на новое место. И каждый раз прихожане испрашивали благословения епископа на ремонт, перенос или восстановление приходского храма, получали соответствующие грамоты.

Интересна история церкви в честь святой великомученицы Варвары. Из сказания о явлении чудотворной иконы Св. Вкмч. Варвары в 1539 г. известно, что вскоре после того устроили и освятили в честь неё церковь. Вот это сказание. Один крестьянин, именем Вукол, при рубке одной березы заметил, что из нее течет кровь. По приглашению его собрались к этому дереву местные жители и, не заметив на нем ничего особенного, решили срубить его; но когда дерево упало, все заметили на нем образ с ликами св. вкмч. Варвары в середине, Чудотворца Николая и Св. Вкмч. Параскевы – по сторонам. Новообретенная икона была тотчас же перенесена в дом Вукола, причем пятидесятилетняя слепорожденная дочь его чудесно прозрела. Но на следующее утро икона оказалась на том же месте, где она была обретена. Не решившись более уносить отсюда икону, крестьяне со всею поспешностью устроили на месте явления часовню и внесли в нее новообретенную чудотворную икону, подававшую многим больным разного рода исцеления. По требованию тогдашнего новгородского архиепископа Макария, икона эта была привезена в Новгород, но спустя несколько времени опять чудесно оказалась на прежнем месте. Пораженные таким дивным событием, тогдашние жители построили деревянную церковь в честь св. вкмч. Варвары, а благочестивший государь и великий князь Иоанн Васильевич IV и архиепископ Макарий прислал на украшение церкви довольно золота, серебра, драгоценных камней и утвари. Церковь эта стояла более 100 лет и затем была разобрана по ветхости. Вторая Варваринская церковь, устроенная вместо разобранной, сгорела, причем икона св. вкмч. Варвары оказалась за четверть версты от пожарища совершенно невредимою. Та же участь постигла в 1854 году и третью Варваринскую церковь. Вместо сгоревшей, в 1857 году построена новая, близ д. Щипинской, существовавшая до 80-х гг. XX в. и считающаяся приписною к главному приходскому храму в честь введения во храм Пресвятой Богородицы. Здание у нее деревянное, на каменном фундаменте, снаружи обшита тесом и окрашена. Возле нее стоит деревянная же, обшитая тесом и окрашенная колокольня.<1>

Из истории прежде бывших приходских храмов ничего почти неизвестно, так как во время пожаров, каким они неоднократно подвергались, сгорели все документы. В XVI веке во Владыченском приходе были построены ещё две церкви: в честь введения во храм Пресвятой Богородицы и во имя Св. и Чудотворца Николая.

Изображение Святого Николая Чудотворца

По грамоте митрополита Новгородского Макария от 19 февраля 1661 г. на имя «Ордомского погоста Никольского попа Федора Симонова в Карпогольском уезде в Турчасовском стане, во Владыченской волости» вместо ветхого был построен новый Никольский храм. А по грамоте митрополита Новгородского Питирима от 20 марта 1669 г. по челобитной церковных старост Егорки Маркова и Петруши Дмитриева Попова на имя «Владыченской волости Введенского попа Сидора Иванова» вместо разобранного из-за ветхости Введенского храма был построен новый. По грамоте епископа Корельского и Ладожского Аарона от 27 апреля 1719 г. по ходатайству прихожан во главе с церковным старостой Иваном Аникиевым сыном Анисимовым был построен взамен обветшалых церквей один новый храм – Введенский с приделом во имя Святого и Чудотворца Николая с колокольней. В 1812 г. колокольня была перекрыта новым тесом, а также перестроены «у колокольницы при крыльце площадка и подъездной помост с перилами в нескольких местах...». В 1827 г. эта церковь сгорела. Ещё в 1826 г. на кладбище в 100 саженях от приходской была построена каменная однопрестольная церковь во имя Святителя Иннокентия епископа Иркутского Чудотворца с деревянной колокольней над папертью (с одним колоколом), где проходили службы на период отсутствия приходского храма.<3>

Изображение Святого Иннокентия Иркутского

Тогда же для нового храма во имя Иннокентия Иркутского писали иконы известные северные иконописцы Григорий Федоров Максимов с сыном Павлом Григорьевым Максимовым.<2>

Храмовый праздник - 26 ноября. Иконостас по договору со священником Н.Л. Тушевым, церковным старостой Дмитрием Нечаевым и выборными Владыченского прихода в феврале 1927 года изготовил крестьянин Шенкурской округи Никита Борисов сын Попов за 280 рублей.<3>

Внутреннее устройство приходских храмов было типично. Входили в храм по ступеням паперти – высокого крыльца перед западными входными воротами.

Пройдя паперть, прихожанин оказывался в трапезной (притворе) - прямоугольном помещении, нередко по размерам даже превосходившем все остальные. Здесь ставился стол с кануном (каноном) - четырехугольной металлической доской со множеством ячеек для свечей и небольшим Распятием. Перед ним творились поминания и служились панихиды. В трапезной же находился церковный ящик - место для продажи свечей, просфор, крестиков, происходила запись в метрическую книгу крещений, венчаний и отпеваний. Здесь же стояли люди, получившие от священника духовное наказание – епитимию.

Повсеместно на Севере (вплоть до XVIII века) в деревенских храмах существовал обычай использовать помещение трапезной для общественных дел - мирского схода, раскладки податей, хранения волостных архивов, угощений в дни престольных праздников (т. е. трапезы - отсюда и название помещения), поминок и т. п. Вот почему в трапезной можно было увидеть широкие лавки вдоль стен, да и само помещение, особенно в старых храмах, напоминало просторные хоромы.

Нередко в храме были приделы, т. е. как бы дополнительные, малые храмы, расположенные с основным под одной кровлей. Они повторяли все канонически необходимые, элементы храма: собственно церковь, иконостас с царскими вратами, алтарь и т. д. Придел также имел свое наименование, однако весь храм получал название, как правило, от главного престола.<6>

Сохранилось подробное описание церкви во имя Великомученицы Варвары.

Варваринская церковь имела ромбовидную восьмигранную форму в плане, соответственно и восьмискатную кровлю, напоминающую распластанный шатер, с одной главкой на дощатом барабане. У церкви небольшой притвор. У нее широкие окна, сруб поставлен на фундамент из дикого камня. Подклет сооружения, стоящего на сыром месте, достаточно высокий. В одной из книг имеется информация о том, что под алтарем находился колодец, наполнявшийся родниковой водой. Но на самом деле колодец находился неподалеку от церкви. Высота церкви - 10 саженей, длина - 4 сажени 2 аршина, ширина - 5 саженей. В церкви было 7 окон. Внутри по сторонам церкви находились два деревянных покрашенных клироса. Иконостас состоял из двух поставов. Один от другого отделялся золоченым карнизом. В середине иконостаса - резные золоченые царские врата.

В нижнем ярусе, справа от царских врат, расположены были шесть икон – Воскресения Христова, Св. Великомученицы Варвары, на иконе - риза серебряная, Св. и Чудотворца Николая, Св. Живоначальной Троицы; слева 4 иконы - Тихвинской Божией Матери, Введения во храм Пресвятой Богородицы и др. В верхнем ярусе было восемь икон, справа - Св. Архангела Гавриила и Св. Апостола Павла, Св. Апостолов и Евангелистов Матфея и Марка, Св. Андрея Первозванного , Св. Апостолов Симона Зилота и Иакова Алфеева и слева – Св. Архангела Михаила и Апостола Петра, Св. Апостолов и Евангелистов Иоанна и Луки, Св. Апостолов Фомы и Филиппа.<1>

Яркой особенностью северно-русского сельского прихода в течение ряда веков было существование в его рамках так называемых «часовенных приходов». Центром такого прихода становилась часовня - малая безалтарная церковь, предназначенная для совершения некоторых общественных молитв. Строились часовни так же, как и приходские храмы, «крестьянским иждивением» и содержались крестьянами.

В XV-XVII веках строительство часовен по сути являлось дальнейшим движением христианства вширь и вглубь. Поскольку священника при часовнях иметь не полагалось, то позволительные для мирянина службы - чтение «часов» - проводили в них сами крестьяне. Они были полными хозяевами в «часовенном приходе».<6>

В Владыченском приходе была одна часовня - во имя Зосима и Савватия Соловецких в деревне Антоновской, в полутора верстах от приходской церкви. В 1905 г. надзор за часовней осуществлял церковный староста И. Шарков. Церковные службы проводились в часовне два раза в год: 17 апреля и 27 сентября.<1>

При некоторых часовнях накапливалась казна, могущая стать при необходимости ссудной кассой, строился хлебный амбар, образовывались земельные владения.

Приходская жизнь на территории крестьянского мира (волости, стана, погоста) создавала свою особую топографию, заполненную священными знаками, сооружениями, ритуальными пространствами и т. п. Как правило, в пределах приходских границ постепенно оформлялись две зоны.

Малая зона образовывалась центральным культовым комплексом (два храма—зимний и летний, колокольня) и кладбищем. В XIX веке повсеместно храмы, колокольня и кладбище обносились оградой, имевшей несколько входных врат, и отделялись от крестьянских изб почтительным расстоянием. Малая зона не обязательно находилась в центре села. Храмы и погост могли быть на его окраине и даже на некотором удалении от населенного пункта.

Примыкая к малой зоне, но, не сливаясь с ней, располагались прихрамовые сооружения, в первую очередь дома церковного причта. Со второй половины XIX века обязательным сооружением станет здание церковноприходской школы. Получалась, что в приходской топографии священное соседствовало с мирским, «чистое» - с «нечистым». Соседствовало, но не сливалось. Мирское как бы нуждалось в освящении.

Большая зона приходского пространства образовывалась сооружениями и знаками, рассеянными по всей территории прихода.

Часовни - наиболее часто встречающееся сооружение большой зоны. Они ставились в самых различных местах: на околице деревни и в ее центре (а то и в ряду с жилыми домами), в лесу и у дороги, у озера и рядом с пашней, на поскотине или просто возвышенном месте. Их кресты, заметно поднимаясь над крышами изб или окружающей природой, через версты перекликались с крестами приходского храма.

Ставились на территории прихода и памятные кресты - там, где когда-то стояла церковь или часовня, у перекрестка дорог, на месте неожиданной смерти или исцеления. Кое-где воздвигались кресты обетные.

В больших приходах в отдаленных деревнях могли ставиться приписные церкви, в которых богослужения проводились раз-два в году.

Нетрудно заметить, что сооружения большой зоны были вкраплены в важнейшие объекты крестьянского мира - деревни, дороги, пашни, ручей, лес. Освящая их, священные объекты повсюду и всегда напоминали человеку о Боге. Имели они и прикладное значение: выделяя в окружающем природном пространстве все наиболее ценное - чистый родник с минеральной водой, рощу с ценными породами деревьев, колодец с питьевой водой и т.п. - кресты и часовни, памятные кресты и камни призывали всех бережно относиться ко всему редкому и уникальному, что подарено Богом.

Обе зоны - большая и малая - в каждом приходе составляли единое целое. Такое устроение пространства позволяло всех включать в разнообразные формы приходской жизни. И в этом была важная сторона народной православной культуры.<6>

Во Владыченском приходе на конец 19 века имелось три храма: главный Введенский, холодный, с приделом Никольским, теплым, устроенным в 1840г., кладбищенский Иннокентиевский - в 1826 г. и приписной Варваринский в 1857. Первый и второй зданиями каменные с такими же колокольнями над папертями, по внешнему виду крестообразные, пока не обнесенные оградою, на устройство которой уже изысканы средства. Средства к содержанию храмов составляются из арендной платы с 2,5 десятин земли, из кружечно-кошелькового сбора, свечной прибыли и случайных пожертвований. Причт прихода владел 33 десятинами земель, которые сдавал в аренду, а для членов причта имелось два двухэтажных дома со всеми необходимыми службами. Часовня Зосимы и Савватия Соловецких была в д. Антоновской (Усолье). Также имелась часовня в д. Матвеевке, но к какому приходу она относилась: к Городецкому или Владыченскому, не установлено. Часовня эта носила имя Святого Диомидора (Диодора Юрьегорского), который родился в этой деревне.<3>

Изображение Святого Диомидора Юрьегорского

В течение нескольких столетий - до XVIII века - северно-русский приход обладал широкой автономией. Этому способствовал географический фактор: от Печоры и Северной Двины, Колы и Онеги, Пинеги и Сысолы до ближайшего епископа лежали тысячи верст лесов, болот, бездорожья. Нити, соединявшие приходы с церковными центрами, были почти неощутимыми. Другой причиной такой автономии был фактор социальный. На большей части Европейского Севера России проживали черносошные крестьяне, не являвшиеся крепостной собственностью феодалов. Они выработали систему местного мирского самоуправления, и многие ее традиции перенесли на организацию приходской жизни.<6>

Большими распорядительными и надзирающими правами в приходе обладал мирской сход, т. е. общее собрание глав семейств. Он избирал или нанимал причт, определял церковного старосту, непосредственно распоряжался церковным имуществом, в том числе - землей (например, определял условия сдачи церковной земли в аренду), контролировал церковную казну. Мир надзирал и за священно - и церковнослужителями. Причт Владыченского прихода середине XIX века состоял из священника с жалованием в 140 рублей в год, дьячка - 40 руб., пономаря - 32 руб. и просвирни - 24 руб. С 1874 г. причт состоял из священника и псаломщика.<3>

В то же время существовал предел мирской власти в церковных делах: уже тогда, в XV—XVI веках, отчетливо осознавалось, что нельзя без позволения архиерея перестраивать храм, недопустимо служить в неосвященной церкви, непозволительно мирянину вмешиваться в уставной порядок богослужения, грешно пользоваться услугами клирика, находящегося «под запрещением» и др.

Большими полномочиями обладал церковный староста. Он «казну в приходе и расходе ведал», представлял свою церковь перед государством и органами земского самоуправления. Через старосту крестьянский мир распоряжался храмовым имуществом и недвижимой собственностью, сознавая при этом, что все оно в конечном счете не мирское, а Божие. Это, впрочем, не мешало практичному крестьянскому разумению приращивать приходскую недвижимость и находить ей широкое и обоюдовыгодное применение. Церковные старосты давали нуждавшимся деньги из церковной казны в качестве займов, превращая последнюю в своеобразную волостную ссудную кассу.

Церковные старосты избирались на специальном мирском сходе. При характеристике избранного кандидата подчеркивалось, что он «человек добрый», «душою прямой», «не вор и не бражник», «животом прожиточный» (т. е. имеет крепкое хозяйство) и др. Избрание сопровождалось сочинением и подписанием отдельного мирского приговора, скрепленного подписями грамотных крестьян.<6>

К концу XVIII века круг обязанностей церковных старост стал скромнее. Они должны были «церкви Божий ведать и надсматривать Божия милосердия и казны денежный, всякое церковное строение со всяким радением неоплошно». Престиж церковного старосты стал определяться не его финансово-хозяйственным влиянием, а главным образом, близостью к храму как к духовно-религиозному центру. Исторические документы сохранили для нас имена церковных старост Владыченского прихода.

Примером самоуправления во Владыченском приходе могут быть следующие факты. Во время пожара 1827 г. был поврежден 25-пудовый колокол. В сентябре 1847 г. прихожане Владыченского прихода во главе с церковным старостой Яковом Романовским «изъявили добровольное желание перелить имеющийся при их церкви расколотый… колокол… на свой собственный счет». Колокол был перелит мастером Марком Гороховым, мещанином из г. Белозерска. Уже в ноябре того же года за подписью священника Николая Тушева, дьячка Ивана Матвеева, пономаря Петра Дьячкова и прихожан прихода в письме в Архангельскую духовную консисторию сообщалось, что колокол «сделан прочно и звонит хорошо и светло, весом оный колокол по переливке 31 пуд».<3>

Летом 1857 г. здание церкви во имя Великомученицы Варвары была вновь построено на каменном фундаменте близ деревни Шипинской, в двух верстах от приходской церкви. В январе 1859 г. «новоустроенный храм приведен в окончательное устройство, - писали в прошении к епископу Архангельскому и Холмогорскому Нафанаилу прихожане прихода во главе с церковным старостой Петром Яковлевичем Романовским, - а именно, вызолочен и выкрашен в нем иконостас, написаны иконы, заведены в достаточном количестве - утварь и ризница, и храм сей по своему благолепию готов к освящению». На постройку и обустройство церкви было затрачено 2500 руб. «Особенное старание к сему благотворению оказал» церковный староста П.Я. Романовский, сам лично пожертвовавший храму две хоругви.<3>

В последние десятилетия XIX века в большинстве приходов создавались церковные попечительства - своего рода церковный актив, состоящий из ревностных и зажиточных прихожан. Они ведали состоянием приходского храма, оснащением приходской школы, изыскивали средства для повышения оклада учителям и помощи, неимущим и т. п. Многие влиятельные и состоятельные прихожане считали своей обязанностью войти в состав попечительства.

Смыслом приходского существования, его назначением были общественные богослужения, проводимые как в храме, так и вне его. Отношение к богослужению всегда было, особенно среди простого народа, окрашено искренней верой, надеждой и трепетом.

Повсеместной приходской традицией было всенародное празднование престольных дней, т. е. дней памяти святого, во имя которого был освящен престол местного храма. В Ярнеме и в деревнях за Игом престольными днями считались дни памяти св. великомученицы Варвары - зимний 17 декабря и летний в девятое воскресенье после Пасхи. На Погосте и в близлежащих деревнях престольные праздники - Введение во храм пресвятой Богородицы 4 декабря и дни памяти св. Николая Чудотворца 19 декабря и 22 мая. Свой престольный праздник был и в Усолье.

Богослужение в престольный день завершалось торжественным молебном. В храме было особенно многолюдно, т. к. крестьяне семьями приезжали из всех деревень прихода. Многие из них оставались в тот день ночевать в селе или ближних деревнях. Днем неподалеку от храма устраивались торги, а во второй половине дня - гулянье, «званые обеды», чай, разговоры. На другой день гости разъезжались по домам и принимали тех, у кого гостили накануне. Одним словом, праздник как бы делился на две части: молитвенно-литургическую, происходящую в храме, и празднично-народную. Впрочем, это разделение было довольно условным, поскольку существовал обычай приглашать священника в тот день служить молебен в домах, особенно у зажиточных крестьян. Иконы святого, чья память так отмечалась, особо украшались, в лампады вливалось новое масло. Религиозная основа общения в престольный праздник поддерживалась и за порогом храма.

Принято считать, что престольные праздники чуть ли не в обязательном порядке завершались поголовной попойкой, драками и поножовщиной. Идеализировать наших предков не будем - бывало всякое. Однако имеющиеся в нашем распоряжении сведения не дают оснований для утверждений о беспробудно-похмельном фоне этой традиции. Можно предполагать, что подобная молва осталась от предреволюционных и военных лет (1905-1907, 1914-1920 гг.), когда социальные потрясения и крах устоев могли привести к отчаянно-разгульному характеру деревенских праздников, к тому же во многом терявших религиозную основу.

Многие века существовала традиция канунов - общественных трапез-пиров, посвященных конкретным, особо чтимым святым или праздникам. Готовились они в складчину всем миром. Вместе варили пиво и стряпали кушанья для пиршества.

На Европейском Севере России были распространены кануны Николаю Чудотворцу, великомученику Георгию, Илье Пророку, Иоанну Предтече, Флору и Лавру. Религиозный ритуал задавал тон всему обычаю: из приходского храма приносили иконы, священник окроплял дома и скот, поле и пожни, т. е. совершался крестный ход. Причт приглашался к столу. Сюда же звали бедных и нищих. Канун превращался в братскую трапезу, где на время стирались грани между мирянином и пастырем, богатым и бедным.

С XVIII века церковные власти стали осуждать совместные пиры духовенства и прихожан. В результате традиция стала отделяться от приходского храма, но лишь внешне, поскольку исходные мотивы общественной трапезы оставались прежними. Даже канунные котлы, в которых варилось пиво, продолжали сохраняться при храме и принадлежать приходу.

Во многих сельских приходах существовала традиция ежегодных крестных ходов, также рожденная различными чрезвычайными обстоятельствами местной истории. Они сопровождались общественными молебнами.

Повсеместно бытовали хождения «со славою» в праздники Рождества Христова и в Пасху. В эти дни духовенство обходило весь приход, совершало молебны во всех деревнях. Народ ожидал этого «славления» и готовил к его началу соответствующее торжество.

Приходское сообщество было неоднородно. Отличались своим поведением и отношением к религии и храму прихожане различных возрастных групп. Каждый третий прихожанин прошлых веков относился к младшей возрастной группе - до 15 лет. Своеобразным рубежом в ней был 7-летний возраст. Если до него дети приучались к храму, особому поведению в нем, иногда приводились к причастию, то с 7 лет родители обязывались регулярно приводить детей на исповедь. С этого возраста ребенок должен был учиться оценивать свои поступки, понимать, что является дурным, неблаговидным, греховным.

Половину прихожан, как правило, составляли взрослые люди, самостоятельные и семейные. Именно на их плечи ложились заботы по содержанию храма. Из этой возрастной группы формировался и приходской актив.

Малой, но значительной по своему влиянию была группа стариков. Они чаще, чем в прежние годы жизни, бывали в храме, тщательно и задолго готовились к смерти. Они могли дать немало советов по соблюдению тех или иных правил благочестия, поведения или соблюдения ритуальных обычаев.

Свое место в приходских отношениях занимали холостяки и старые девы. Среди них всегда находились такие, кто подавал пример особых моральных качеств и норм поведения: смирения, трудолюбия, набожности, соблюдения постов и регулярного посещения церкви. Вековуши, как порой называли старых дев, привлекались к одеванию и обмыванию покойников, чтению Псалтыри. Поскольку среди них часто встречались грамотные, они обучали письму и чтению девочек.

Выделялись среди прихожан и группы, вызванные не возрастными и демографическими различиями, а совсем другими причинами. Так, например, влиятельную группу могли составить прихожане-вкладчики, т. е. те, кто добровольно жертвовал храму различные материальные и художественные ценности.

В 1861 г. царскосельский купец 1-й гильдии Н.И. Русанов пожертвовал Варваринской церкви Напрестольное Евангелие. В том же году крестьянин Владыченского прихода Александр Павлович Бучеников пожертвовал в храм Великомученицы Варвары четыре сереброзлащеных священнослужебных сосуда (потир, дискос, звезда).<3>

Кроме крупных и дорогих вкладов, в каждом приходе было немало случаев более скромных пожертвований. Весьма распространенным был обычай к наиболее чтимым иконам подвешивать деньги (медные, серебряные, золотые), бусы, украшения. Отдельные прихожане дарили воск, бесплатно и добровольно работали на приходской храм, делали денежные вклады. Какими бы ни были мотивы вкладов (обет, желание излечения, плата за прощение грехов, благочестивые побуждения), вкладчики становились известны всем, их по-особому чтили, а их вклады, умножая церковное достояние и украшая общий храм, укрепляли осознание приходской общности.

В последние десятилетия XIX века все более заметное влияние на духовно-религиозную обстановку в сельских приходах стали оказывать крестьяне-отходники, уходившие надолго из родных мест и возвращавшиеся в деревню с новыми, незнакомыми повадками, мыслями и разговорами. Священники в своих отчетах оценивали воздействие города на сельских жителей как исключительно отрицательное, ведущее к ослаблению пастырской и отцовской дисциплины, потере прежней простоты и искренности.

С XV века стал оформляться многочисленный слой приходских священников. В течение нескольких десятилетий интенсивного сельского храмостроительства потребовались сотни пастырей для приходского служения. Поразительно, как просто и естественно Церковь и народ решили эту задачу. Крестьянский край стал изыскивать достойных кандидатов в своей среде: в северной деревне утвердилась выборность приходского клира. Строго говоря, этот обычай не был чертой только северной деревни, но именно здесь он наиболее гармонировал с общим строем крестьянской общины, получил повсеместное распространение и прочно закрепился на несколько столетий.

Документы донесли до нас красочные описания выборов деревенских священников в XV-XVII веках. Кандидат в священники обращался с просьбой к «миру» об избрании его на вакантную должность. И если он был выбран - «излюблен» - то составлялась особая о том грамота. В ней указывалась дата, перечень имен избирателей с церковными старостами во главе, назывался «излюбленный» кандидат, перечислялись его достоинства и будущие священнические обязанности, определялись условия вознаграждения. Выбор заканчивался «рукоприкладством» (подписями) церковных старост и избирателей. Вместе с грамотой о выборе сочинялась челобитная архиерею о поставлении (т.е. рукоположении) избранного. Имея эти грамоты, кандидат в священники вместе с представителями мира отправлялся к архиерею: в Вологду, Новгород, а позднее - в Холмогоры и Устюг. В кафедральном городе его подвергали испытанию: проверяли знание основ веры, умение читать и писать, петь. Затем крестовый архиерейский иеромонах подвергал кандидата исповеди. И если после испытаний и исповеди он признавался достойным священства, то архиерей при богослужении в кафедральном соборе совершал акт рукоположения. Вновь рукоположенный получал официальный документ - «ставленую грамоту», с которой возвращался в свой приход уже законно рукоположенным священником.

Таким образом, при избрании клира как бы сосуществовали две власти: мирская и церковная. Первая подбирала кандидата и определяла условия его содержания. Вторая, оценив его качества, выражала несогласие (крайне редко) или согласие, и осуществляла духовно-канонический акт посвящения.

Между избранным священником и крестьянским миром оформлялись договорные обязательства с обычными их признаками: сроком, свидетелями, взаимными обязательствами, неустойкой при их нарушении. Записывалось обязательство священника быть во всем послушным миру, а также право последнего «отказать» священнику в месте в случае нарушения им данных обязательств. Большая часть порядной записи отводилась под перечисления материального обеспечения священника (содержание жилья, предоставление земельного участка).<6>

Михаило Александров - первый известный священник прихода «церкви Николы Чудотворца волостки Ордомской погост на Владычне» на 1561-1562 гг. Священниками Владыченского прихода были: Ф. Симонов (1661), С. Иванов (1669), Петр Андреев Белявский (1793-1797), Андрей Пограев (1797-1808), Н.Л. Тушев (1809-после 1847), В. Козмин (1851), Евграф Иоаннов Кремлев (1858-1869), Александр Андреев Таратин (1869-18?), П.Ф. Попов (1876-1903), Н.Ф. Корелин (1904-после 1916).

1 октября 1893 г. была открыта церковно-приходская школа (учитель Сидоровская). В 1905 г. в ней обучалось 30 мальчиков и 24 девочки. Учительницей уже работала Ольга Попова, окончившая Архангельское епархиальное женское училище, на жалованье 240 руб. в год из казны и 30 руб. - от сельского общества. Ремонт и содержание школ было обязанностью прихожан.<3>

XVIII столетие добавило к обязанностям священникам ведение значительной учетно-статистической документации гражданского и демографического характера. Так, с 1702 года петровское законодательство возложило на приходское духовенство оформление ведомостей о родившихся и умерших. Через 20 лет было установлено вести при церквах метрические книги. В них записывалось имя новорожденного, год, месяц и число его рождения, а также сведения о родителях и воспреемниках. Затем в них же стали регистрироваться браки. Метрики велись в переплетенных, прошнурованных и пронумерованных книгах. Власти требовали, чтоб любая запись совершалась немедленно после требоисправления (венчания, крещения) самим священником или причетником. По истечении года подводился итог:

подлинник метрической книги, скрепленный подписями всех священно- и церковнослужителей, передавался в духовное правление, а копия оставалась на хранение в приходе - в ризнице «со всевозможной бережливостью от гнилости и пожара».<6>

Метрические книги XVIII-XIX веков стали выдающимся памятником отечественной статистики, порой незаменимым при изучении вопросов народонаселения. Музей нашей школы располагает метрическими книгами 19 века Турчасовской церкви соседнего прихода.

С введением учета исповедовавшихся и причастившихся номенклатура приходской документации продолжала разрастаться. Первоначально власти обязывали священников вести соответствующие списки. Затем они переросли в книги, имевшие определенно графы: поименные списки семей с указанием возраста, отметки о явке на исповедь и к причастию, причины неявки и пр. Таким образом, каждый приходской священник ежегодно учитывал все население мужского и женского пола в своем приходе, выделяя при этом каждое сословие отдельно. Современные исследователи считают эти ведомости незаменимым источником для определения численности женского населения (которое при государственных переписях не учитывалось), семей военнослужащих (их жен и детей) и некоторых неподатных сословий.<6>

Заключение

История Владыченского прихода интересна и богата на события. Построив хронологически собранные сведения, мы видим, что, несмотря на многие препятствия, церкви постоянно ремонтировались, перестраивались, обновлялись.

На 1905 год во Владыченский приход входила 21 деревня по обоим берегам реки Онеги.

В 1904 году была отремонтирована Варваринская церковь, а в 1905 году здания Введенской и кладбищенской церквей. Вокруг Введенского храма была построена и покрашена ограда

В 18-19 веках церковная жизнь была невозможна без участия местных жителей – прихожан. Они добровольно, без принуждения, как истинно верующие, несли обязанности по сохранению церквей и храмов, имели значительные права по управлению приходской жизни, а значит, способствовали укреплению православной веры.

Судьба храмов Владыченского прихода трагична. В настоящее время не сохранилось ни церквей, ни часовен. Какой была жизнь прихода в период с 1917 по 30-е годы установить не удалось. Священник Введенского храма был арестован, судьба его неизвестна. Церковное имущество частично было разнесено по домам верующими, часть разграблена, следов на данный момент не нашлось. Каменные церкви разобрали на кирпичи, пришлось стены храма рушить трактором. Кирпичи сельсовет продавал нуждающимся. Колокола были перед этим сняты (перед войной или в начале войны), увезены на переплавку на пароходе в город Онегу.

В часовне в д. Усолье хранили соль во время солеварения, использовали как подсобное помещение. Она также сгорела в конце 80-х гг.

Церковь святой великомученицы Варвары простояла до 90-х гг. XX века. Колхоз долгое время использовал ее как склад для зерна, затем ремонтная мастерская нижнего склада хранила там запчасти. Расписные деревянные фрески заменяли рабочим в будках для отдыха столы. После туда завезли удобрения для сенокосных лугов, которые оказались не использованы и были высыпаны в колодец с родниковой водой около церкви. Затем она сгорела от поджога сухой травы весной.

20 августа 2006 года на месте Введенского храма установлен Поклонный крест в честь Святого Николая Чудотворца и освящён протоиереем прихода Антониево-Сийского монастыря п. Савинский Виталием Рубановичем.

Установка памятного креста на месте Введенского храма с приделом Николая Чудотворца

Деньги на крест – 1000 рублей, пожертвовала Завьялова Татьяна Павловна, она же организовала подвозку креста и камней. Делал крест Попов Сергей Вячеславович из д. Ярнема.

В 2007 году, 6 октября Поклонный крест поставили на месте церкви святой Великомученицы Варвары и освятил его протоиерей прихода Антониево-Сийского монастыря п. Савинский Виталий Рубанович.

Памятный крест на месте церкви во имя Святой великомученицы Варвары

И на этот крест пожертвовала 1000 рублей Завьялова Т.П., а так же договорилась с установкой. Татьяна Павловна организовала сбор средств на оградки у Поклонных крестов. У креста в честь Св. Варвары Великомученицы оградка уже установлена.

При проведении исследования большую помощь оказали местные старожилы Завьялова Татьяна Павловна, Анисимова Валентина Васильевна, Анисимова Нина Степановна, Смирнова Зинаида Андреевна, Муковозчик Вера Сергеевна.

Для продолжения исследовательской работы мне интересны темы о судьбе священнослужителей Владыченского прихода, анализ сведений из метрических книг о населении приходов.

Примечание: В настоящее время, 2015 г., территория бывшего Владыченского прихода находится на территории МО «Ярнемское», Плесецкого района.

Источники:

1. Краткое историческое описание церквей и приходов Архангельской епархии. Вып. 3. Архангельск,1896. – сведения из Онежского краеведческого музея

2. Кольцова Т.М. Северные иконописцы: опыт библиографического словаря. Архангельск,1998.

3. Макаров Н.А. Церковные приходы и монастыри Кенозерья и Среднего Поонежья. Архангельск, 2007. в библиотеке

4. Метрическая книга Турчасовской церкви 1841-1846 гг. – в музее школы

5. Сотные на волость Каргопольского уезда 1561-1562 г. /публ. Ю.С.Васильева / Материалы по истории Европейского Севера СССР: Сев. археогр. сб. Вологда, 1972

6. Сайт www.nason.ru (Вологда)

Научный руководитель: Корнева Ольга Владимировна

© Корнева Анастасия