Онежский район (рубрика: История края) | |
А.Е.
По Онежскому тракту
*
Примечание от редакторов сайта:
Данная публикация печатается по источнику: По Онежскому тракту / Бюллетень Северо-Восточного бюро краеведения / вып.3. Архангельск. 1926. С.17-22., автор свою фамилию не указал, только инициалы А.Е.
Орфография и стилистика текста немного изменена, добавлены фотографии, конечно же не того времени, в которое путешествовал автор. По этим фотографиям, мы можем представить тот или иной населённый пункт, примерно так, как он мог бы выглядеть во время этого путешествия.
Фрагмент Почтовой карты 1871 г.
По Онежскому тракту
(Наблюдения краеведчика)
У нас на Севере каждый уезд по пространству как бы большая губерния. Удивляться приходится, как ещё мы держим связь, плановость и соподчинение.
Подумать только: от губернского города до уездного центра 700 вёрст расстояния. Тут поневоле начнешь уважать краеведение. Пинега, Мезень, Печора - всем известные пустыри. Но вот Онега, город, так сказать, - европейский. От Архангельска до Онеги всё же 230 верст по тракту.
Дело в том, что наши-то пути - условно прямые. Идут теми местами, где есть жительство. А жительство по берегам рек, да по берегу моря, да по железной дороге. Все наши пути идут по кругу, а на хордах сюземки, непролазные места, глухомань лесная, болотная. Проехав по тракту летним берегом 230 вёрст до Онеги и обратно возвращаясь 150 вёрст от Онеги до Обозерской и 120 вёрст по железной дороге до Архангельска, вы делаете круг в 400 вёрст. Ваш путь будет по жилым местам, по берегу моря, по реке Онеге и по железной дороге. В середине же этого круга всего только один ижемец оленёвод пасёт несколько сотен оленей, а другого жительства почти что и нет.
И западная часть Онежского уезда в таком же роде. По берегу моря населённая и людная приморская волость. А на юг от неё непроходимые летом пустыри и затерянные в болотах жилые островки, как Калгачиха и Носовщина.
И так, в один февральский день выехали мы из Архангельска по тракту, вдвоём с товарищем-краеведчиком, вроде как маленькая экскурсия.
Хотя краеведчики и не бароны, а люди простого звания, но они не чужды фантазий.
Архангельские краеведчики уже три года самым добросовестным образом бьются над одной фантазией а именно над привитием в своём крае терпентинного хозяйства.
Вот по этому делу мы и двинулись в путь-дорогу. Первый же населённый пункт, который мы встретили на нашем пути - Рикасиха. Рикасиха - это не просто порядочная деревенька, а как бы ключ к последующему Летнебережскому жительству. Далее тракт идёт по Летнему берегу Белого моря, а Летний берег этот уже особая провинция.
Рикасиха же - Архангельский пригород. Зимой по Двине на лошадке,
летом по реке на пароходе верст 15. Кегостров, Цигломень, Глинник, Лайский док - и вот Рикасиха. Для следующих селений Летнего берега, Рикасиха как бы свой маленький летний порт, - откуда нужно груз взять и куда груз нужно доставить.
В Рикасихе ещё слышны заводские гудки Архангельских заводов. Далее мы удаляемся как будто не только в пространстве, но и во времени от двадцатого века мы уезжаем в девятнадцатый, восемнадцатый, семнадцатый.
Мы едем в древний новгородский край и начинаем жалеть, что за нашими увлечениями лесохимией мы недостаточно углублялись в историю этих первогнёзд новгородской колонизации.
Кудьма, Солза, Ненокса, Сюзьма, Красная Гора - все эти селения расположены по берегу моря. Все они как-то по своему культурны по внешности и по внутренним частностям быта. Рослый, дородный народ, чёткая, образная полнокровная речь. Хорошая кровь и незаурядное вдохновение предков. Архитектура построек, домашняя утварь, обычаи гостеприимства, всё это дает комплекс широкого житья в прошлом. И всё это, как будто, застыло, подёрнулось печалью, увяданием. «У нас деревня бедная». «Беднее нашей деревни, пожалуй, и нет». «Заработать у нас негде». Волны Белого моря тихо плещут в скромные, тихие берега. Местами море действительно «белое» - замёрзло, но местами оно свободно ото льда и не белое, а вишнево-синеватое.
С моря дует ветер. Ветер дует упорно, часто. Это видно по прибрежным кустарникам, которые как будто подстрижены ветром со стороны моря.
Хочется знать, как жили здесь люди когда-то и почему ослабел у них в руках, руль жизни.
Хочется знать, почему Студёное Море назвали Белым, почему берег назвали Летним, что это за Амбурский Скит, к которому сворачивает дорога между Рикасихой и Кудьмой.
Местность эта ведь не заурядная. Государственная местность. Край страны. Берег европейский. Тут сбоку соседи бойкие, цивилизованные. Когда-то мы шли с ними рядом, в каждом деле, в каждом промысле верстались, кое-чем и в пример шли. И вот с девятнадцатого века стали ослабевать.
И ещё хочется знать с какого фактического подхода можно бы начать улучшение самочувствия Летнего Берега, раскачать его. Такое место нельзя долго держать в унынии. Вопрос этот у нас в губернии неоднократно вставал и всё как-то не подошли к нему вплотную.
---//---
Ненокса, по-нашему, по северному - большое село. Дворов 500 будет. По-старинному и совсем значительное место Ненокса: посад. Посад то посад, а чем люди живут - понять трудно. Хозяйство сельское - какое уж тут, горевое. Лесные заработки и того слабее. Море тут не рыбное, не судоходное. В старину солью Ненокса промышляла.
Пошли мы с местным кооператором, товарищем П-евым на солеварни. Соляная работа сильно присократилась и дело это стало совсем безвыгодным. Сотни лет здесь соль варили и не столько соли вываривали, сколько дров жгли. Сожгли все дрова на пятнадцать верст в окружности, и теперь невмоготу стало - далеко дрова возить. Над техникой этого промысла много не думали.
Холодный соляной раствор выкачивают в эдакую большую сковороду: «чрен», а под чреном костры жгут. И жгут костры пока не выпарится вода и не останется в «чрене» соль. Так вот сотни лет и отапливают «белый свет». Сколько тут тепла ушло в «свет белый» - даже и сосчитать затруднительно.
Спутник мой стал осведомляться, почему мол, рассол не вымораживают, почему получше способ вываривания не применяют.
Ходили, оказывается, такие мысли у местных работников, да так на счастливую зарубку и не попали.
Есть замыслы в Неноксе.
И молочное хозяйство пробовали заводить и смолокурение начинали. Можно бы и наш терпентинный промысел здесь начать.
Да вся беда в том что, спайки нет настоящей. Нет ядра такого общественного, которое бы взялось за искание новых путей. И то сказать, новые пути искать не лёгкое дело, а в большом селе может еще и потруднее, чем в малом.
И вот, думается, следовало бы ненокшанам помочь. Надо бы обеспечить им техническую помощь, чтобы они могли без больших затрат новых хозяйственных путей поискать.
Ну, конечно, и расселяться им нужно. И на море надо взглянуть с большим разумением. Неужели так-таки море прокормить не сможет!
---//---
с. Ненокса
От Неноксы взялась для нас подводу обрядить вдова горькая. Да и не горькая она, впрочем, бойкая, бедовая. Муж у ней кузнец был, мастер хороший, да, видишь, недолговечный оказался и оставил ей четверых детей ростить. Возить разных служилых людей для неё как бы промысел. За этим смотрит. Как только узрела нас, въезжающих в Неноксу, так в три минуты все свои обстоятельства выложила. Лошадь, мол, купила, тридцать рублей долгу осталось, сапоги валеные купить необходимо; сапоги, показывает, действительно каши просят. Утром, когда ехать собрались, - сынок, с ней увязался и вот начался у них между собой, спор. Мальчонка матери новую лошадь не доверяет, а мать, его отпустить, с нами не хочет. Держатся оба за вожжи и так всё село проехали, до самой околицы, до самых сугробов. Еле уговорили мальчонка, чтобы отпустил нас с миром. Действительно, неуютно люди живут у самого, берега моря.
А всё потому, что у нас: народ сугубо континентальный. Действительно, много ли у нас о Море-Океане думают. Никак, мы, землю, с водой, в мыслях своих соединить не умеем. А те, что тоненькой, ниточкой по берегам моря сидят, своими силами новых больших задач не поднимут.
---//---
Между Сюзьмой и Красной Горой, впереди нас оказалась какая-то своеобразная кибитка. Что думаю, такое? Стали мы объезжать этот экипаж и выглянул оттуда, из кибитки, гражданин, вот удивление-то, точь в точь, цыган; Оказалось, не точь в точь, а доподлинно цыган, самый настоящий. Спрашиваю вдову-подводчицу: неужто у вас цыгане ездят? Есть, говорит, один такой постоянный, надоел даже. Оказывается, путешествует со всем своим семейством около студёного моря, в этакую-то метель. Вот уж это, действительно, загадка крови.
---//---
В Уне впервые о рыбе заговорили. Приехали мы на постоялый двор и застали там пять спящих богатырей. Молодые ребята - богатыри, прямо к Васнецову на картину просятся. Это промышленники. То есть, как вам сказать, условно - чистые промышленники. К ним в Красную гору наважка не заходит. А заходит в Нижмозеро, в Пурнему. И вот они едут в эту Пурнему, чтобы наважку у тамошних рыбаков купить и в Архангельск отвезти на рынок.
Коли под мороз попадут - заработают, ну а ежели на оттепель нарежутся, так, пожалуй, и своих доложат, - не очень верная работа.
Встречали мы по дороге немало пешеходов, с сумками, как бы на заработок собрались. Оказывается, идут они на ледокол в Архангельск. Оттуда поедут зверя промышлять. Однако не все желающие могли на эту работу попасть. Разве не следует из этого факта, что мы народ континентальный? Ну, сколько тут людей-то на берегу и то для всех желающих посуды не заготовим, чтобы в море выехать. И вот такие-то васнецовские богатыри мёрзлую наважку возят. Им бы гарпунами китов бить, а они к торговлишке приучаются.
---//---
Между Уной и Нижмозером волок в 30 верст. На середине этого волока года три-четыре назад, в самую бесхлебицу, сел колонизатор.
Тут для меня прямо праздник был. Вот это, действительно, подвижник-человек. В лесу, на диком месте, обосновал себе жительство. Целое лето с сыновьями под елью жил, пока избушку справил.
А теперь и узнать нельзя - как всё обжилось и устроилось. Как будто сотни лет тут люди живут.
Вот таких-то нужно премировать.
И приезжие довольны. От вьюги укрыться, чайком обогреться.
---//---
Дорога в Нижмозеро здесь отменно красива.
Вечером, когда луна взошла, в лесу как в сказке. Причудливыми; снежными кружевами одеты деревья. Тишина невозмутимая.
Вдова-подвозчица, ненокшанка (она с нами до самой Онеги проехала) под действием этой декорации стала старые были вспоминать. Как ехал её отец по этому самому месту (около Бабьего Озера), (правда, ехал он, выпивши) и напал на него по дороге «баран», такой баран нудный, что еле от него он отбился. Так-то ехавши, на одном спуске у нас лошадка встала. Ненокшанка говорит, что человек на дороге стоит, я говорю что: «баран». Оказалось, просто куст на самую дорогу выпятился. Может потому и обошлось, что все трезвые были.
---//---
с. Нижмозеро
B Нижмозере, когда искали ночлега, ненокшанка наша, непременно хотела к ненокшанскому зятю заехать. Назаром его, кажется, звали. Вошёл он во двор, в Нижмозеро из Неноксы.
Заехали мы к зятю. Когда обогрелись, разобрались, устроились, приходит и самый зять. Смотрит на него подводчица наша и тот на неё и признать друг друга не могут. На поверку вышло - попали мы к зятю да не к тому. Наш-то зять через два двора напротив.
Но сие тоже примечательно, что ненокшанских зятей тут хватает.
Нижмозеро, - это уже перелом на более сносное жительство. Тут и хлеб родится и наважка подходит. Морозят наважку прямо на улице. Утром, когда собирались мы дальше следовать, подъехала ко двору, та самая кибитка, что около Красной Горы мы обгоняли.
И вышел из неё брюнетистый джентльмен, уверенный в себе и грациозный, как статуэтка, с эдаким щегольским хлыстиком. Войдя в избу, он скомандовал хлыстиком «к ноге» и тем особым баском, которым цыгане говорят в украинских оперетках, - произнес краткое приветствие.
Старики усмехнулись, а молодые хозяева сейчас же вступили с ним в оживленный разговор о какой-то обменной операции. Никогда не думал, что на Студёном Море имеется такая инкрустация.
---//---
с. Кянда
В Кянде мы имели беседы с местными людьми о возможностях завести здесь осмоло-подсочное хозяйство.
Вообще-то говоря, на Летнем Берегу подходящих сосновых насаждений крайне мало. Но верстах в 25 от Кянды, есть порядочный островок подходящего соснового леса, где можно бы обосновать промысел лет на 10, а может и более.
Беда в том, что к этому, месту летом подъезда нет. Основная трудность, правда, не в этом. Для здешнего населения терпентинное хозяйство - совершенно новое дело и этому делу надо учиться. Крестьянину учиться за свой счет, т.е. нанимать учителя и приспособляться к новой работе накладно. Крестьянину надо не в год, а в рот.
Поэтому новым промыслам надо учить за счёт государства. У нас как то ещё не усвоили мысли, что учить новому промыслу, ежели он перспективен и рентабелен - дело нужное и необходимое.
---//---
с. Тамица
Следующую ночь ночевали в Тамице. Село большое, свыше 300 дворов. Пристиг нас здесь праздник годовой - Сретенье. Село было полно приезжими из других селений родичами. Ну, и выпивши были, и хозяева, и гости в достаточной мере.
В Тамице работ недостаточно. Заготовляют балансы для Норвеголеса, но заработок не важный, на хлеб, да на лошадиный корм.
Для крестьянина экспорт балансов - незавидное дело. Ну, заработает он 10-12 руб. с кубической сажени. Невесёлый заработок.
Мой спутник высказал мысль, что целесообразно было бы здесь древомассное производство обосновать. И, действительно, удивляться приходится, почему мы эту отрасль промышленности не развиваем. Целлюлоза - дело сложное. Требует огромных капиталов. Древомассное же производство всего десятков тысяч рублей требует на оборудование.
Слышно было, что в Ленинграде был неравно продан готовый заводик за 18 тысяч рублей. Почему бы не перекинуть такой на Онегу?
---//---
с. Покровское
Покровское - последнее село перед Онегой. Это село знаменито своими: уловами сельди. В удачный год селёдка лежит здесь на берегах моря большими кучами и все собаки сыты. В этом году и сами поморяне без свежей рыбы.
Селедка не пришла.
Здесь мне приходит на память суждение одного сведущего в рыбном деле краеведчика.
Действительно, нам нужно выйти из этой пассивности по отношению к Морю-Океану в какой мы обретаемся.
Рыба не пришла.
Это ведь означает, что она к нам не пришла, но где-то она есть
Не следует ли её поискать? Вместо того чтобы сидеть у моря и ждать погоды. Мы ведь живем не только около моря, но и Моря-Океан.
Ах, сколь, ответственно наше жительство!
Но здесь вопрос не только о рыбе и погоде, а вопрос о посуде. Посуды у нас нет, вот коренная беда!
---//---
г. Онега
Онега, город хороший. Симпатичный городок. Но у Онеги явственно выступает один большой недочёт. Нет местной промышленности. Торгуют в Онеге одесскими бычками, колбасой из Галича и всё в таком роде. Даже из своей селёдки знаменитой ни какого консерва не придумали.
На Съезде Советов, который мы застали в Онеге всё те же вопросы в корени стоят:
1). Нужно развить местную промышленность.
2). Нужно оборудовать рыбаков посудой и снастями.
Из Приморской волости Онежского уезда ежегодно уходит на Мурман, на лов трески до 500 рыбаков. Вооружить этих отходчиков хорошей посудой: елами, ботами и моторами насущная задача ближайших дней.
Что касается местной промышленности, то она, прежде всего, изыскивается по формуле: лес, молоко, рыба.
Сливочное масло в Онеге продается по 1 рублю фунт, молоко стоит в городе в два раза дороже, чем в Архангельске.
Древесно-массное производство, лесохимические промыслы, использование берёзы на фанеру, лыжи, проч. поделки - всё это нашло бы в Онеге максимально благоприятные условия, как по сырьевым запасам, так и по наличию рабсилы.
А.Е.
дата последнего редактирования: 2015-12-05
Воспоминания, рассказы, комментарии посетителей: