Кянда (рубрика: История края) | |
Рассказ инспектора училищ (кон. XIX – нач. XX вв.)
Кянда. Школьное здание. Остановка. Церкви. Крещенская иордань. Купание женщин.
Наконец взорам моим предстал конечный пункт моей поездки – село Кянда Онежского уезда. Кучи сереньких изб с последнего пригорка, на который подеялась моя повозка, казались как бы усевшими в яме, куда шла дорога, врезываясь в середину самой деревни. Село действительно расположено на низменности, окаймлённой с двух сторон горами, а с противоположного края тянущейся непрерывною равниною до берега моря. Две речки, извивающиеся по этой низменности, - Кянда и Воя – привлекли появившихся здесь когда-то выходцев поселиться на берегах их.
Миновав несколько домов, я остановилась у очень длинного одноэтажного жёлтого здания. Оно сразу выделялось среди всех прочих построек своею величиною и высокими окнами, свидетельствующими снаружи о внутреннем его просторе и обилии света. Вся эта внешность сразу-таки придавала зданию казённый вид. Красовавшаяся на нём надпись «Двухклассное сельское училище» безмолвно отрекомендовала передо мною моё новое жилище. Надвигался вечер; становилось темно…
Назавтра с ударом колокола я направилась в здешнюю церковь. Был праздник Крещения. Тягучие мерные звуки с сельской колокольни плыли в утреннем морозном воздухе и застывали где-то вдали за селом над необозримым снежным покровом. Церквей в здешнем приходе две, обе деревянные, в одной из которых, пятипрестольной тёплой, совершается круглый год богослужение. В этом храме особенное внимание привлекают иконы прекрасного, на мой взгляд, письма; особенно выделяется лик Богоматери.
Другая церковь, находящаяся рядом с предыдущей, не отапливается, служба в ней отправляется только раз в год, в Петров день, как храмовый праздник. Вид последней наводит на мысль о её древности, очень маленькие оконца, хотя она выглядит совершенно подновлённою, под свежей обшивкой и краской.
Церковь, переполненная молящимися, оглашалась довольно стройным пением школьников. Здешний народ, как я узнала впоследствии, вообще религиозен. Раскола в приходе нет. Но вот кончилась служба, и народ в лучших праздничных нарядах сплошной массой следом за священнослужителями двинулся на иордань, которая устраивается здесь очень большой величины, почти во всю ширину речки, квадратная.
Здесь поразила меня следующая, захватывающая за нервы картина: во время священнослужения некоторые женщины, снявшие с себя верхнюю одежду и оставшись в одних лишь сарафанах и чулках, уселись на корточках по краям водосвятной проруби и чего-то выжидали, сидя на морозе. Смотрю, что будет дальше. Лишь только священник погрузил крест в воду, как со всех остальных сторон бросились в ту же прорубь несколько женщин в сарафанах и чулках и, подхватываемые тут же стоящими к их услугам мужиками за концы подвязанных к ним полотенец, преспокойно себе выходили из воды и, одевшись, неспешно отправлялись домой. «Что это такое?» - спрашиваю я у их соседок. «Да вот не можут, верно, так и купаются в святой водичке», - получаю я разъяснение. Я слыхала о купаниях в деревнях после святок молодых мужиков, которые, видя в святочных нарядах и масках образ дьявола, стараются смыть с себя эту «дьявольщину» в только что освящённой воде в реке. Но купания женщин в прорубях на морозе я никогда не воображала.
Знакомлюсь далее с селом и его обитателями по мере пребывания моего там. Большая часть домов расположена по берегу реки Кянды и только незначительная – по Вое, идя по которым отдельными рядами, постройки образуют параллель с этими речками и представляют изгибами своими такую же дугу, как и сами речки. Глядя на эти серые ряды, невольно приходится запечатлеть в памяти физиономию избушек, каждая из них имеет своё выражение; придаётся ли это количеством и расстановкою окон, расстояние между ними и крышей, правильностью или уклонением от него самого сруба и косяков – определить трудно, да и неважно. Дело только в том, что внешний вид избы во многих случаях представляет как бы зеркало её внутренней жизни. На некоторых из них написан достаток; изредка порядок улицы прерывается высоким красивым домом какого-нибудь, своего рода, Колупаева или Разуваева.
Та часть села, которая находится со стороны города Онеги, по тракту служит украшением села и носит название «Городка». Здесь сосредоточены все местные административные учреждения: волостное правление, училище, фельдшерский и полицейский пункты, впереди которых растянулся церковный погост. Расположение построек повсюду правильное с достаточными между ними разрывами.
Училищное здание удовлетворяет школьным гигиеническим требованиям: в нём оказываются нормальными как световая площадь окон по отношению к площади пола, так и кубическое пространство воздуха в комнатах обоих классов, из коих в 1 классе состоит 42 учащихся, во 2 классе – 12. Но дом этот уже значительно постарел, теперь под школу готовится другое здание. Энергичный попечитель школы из местных крестьян, весьма сочувствующий народному образованию, разумно убедил мужиков отдать под школу громадное на каменном фундаменте здание, освободившееся из-под волостного хлебного магазина, которое волость собиралась продать. Теперь тот же попечитель школы усердно старается расположить разных лиц к пожертвованию на постройку из этого здания дома для двухклассного училища, произведя с этой целью сбор пожертвований по подписным листам, которые коснулись и жителей столицы. Лепты на это благотворительное дело постепенно прирастают одна к другой.
Почва в селе – сплошь глина, которая осенью от дождей легко превращается в сплошную кашистую массу, и тогда на улице всюду становится грязь непролазная. Тогда в отношении обуви и местная интеллигенция присоединяется к вкусам крестьян: заменяет камаши и галоши бахилами. Выходит, что «хороша наша деревня, только улица грязна».
Из архива Л.Е. Бушмановой (Кянда).
дата последнего редактирования: 2024-01-29
Воспоминания, рассказы, комментарии посетителей: