АРХАНГЕЛЬСК, 31 января. (По телеграфу от наш. спец. корр.). У Кондострова, в Онежском заливе Белого моря, зимует пароход «Ускваллей». В бурные декабрьские штормы спасательная экспедиция Эпрона сняла этот гибнущий и брошенный своей командой английский пароход с камней и поставила на зимовку в островной гавани. В июне его приведут в Архангельск.

Этой большой и сложной работой, проведённой в пургу и морозы, руководил известный на севере специалист по спасению судов Иван Ильич Воеводин. День спасения «Ускваллея» совпал с 20-летием его работы на этом поприще. 10000 часов, проведённых под водой, 26 спасённых при его участии крупных судов — таков юбилейный итог подводника Воеводина. Вместе с ним над спасением «Ускваллея» работал капитан дальнего плавания, опытнейший специалист по судоподъёму – т. Песков.

Двое эпроновцев – Блохин и Крючков – вызвались остаться на аварийном пароходе, чтобы охранять его и содержать в порядке. Почти полгода предстоит провести им в этом суровом, пустынном месте, где они, подобно Робинзону, будут оторваны от всего мира вплоть до открытия навигации. Разумеется, Блохин и Крючков обеспечены всем необходимым: медикаментами, одеждой, двухгодичным запасом продовольствия, книгами, шахматами, шашками. Крючков решил за время зимовки освоить книги по морскому делу, Блохин – электротехнику и механику.

Казалось бы, всё в порядке: люди ни в чём не нуждаются, пароход надёжно защищён от льдов и штормов. Но ни Эпрон, ни северный краевой комитет партии не прекратили своих забот о судьбе двух матросов, оставшихся на «Ускваллее». При содействии крайкома Эпрон предпринял необычайную экспедицию. Вчера из Архангельска вылетел самолёт гражданской авиации - «Л-587». Впервые Воеводин, тысячи раз спускавшийся на большие глубины, поднялся в воздух. Он летел проведать Крючкова и Блохина, он вёз им свежие письма и газеты, а также инструкцию о том, как подготовить аэродром для постоянной связи со стоянкой «Ускваллея». На борту самолёта находился И. И. Воеводин, представитель печати, а также ваш специальный корреспондент, принявший участие в подготовке рейса.

Это был необычайный рейс — вне облётанной трассы, над лесными массивами и незамёрзшим морем. Работники Архангельского аэропорта и управления гражданской авиации долго не решались отправить самолёт в опасный, по их мнению, рейс, хотя пилот Винников, летавший и на Кавказе, и над Белым морем, и в Средней Азии, ручался, что совершит полёт благополучно. Спорам положил конец начальник Аэрофлота т. Ткачёв, который, выслушав по телефону доводы т. Винникова, сказал: «Разрешаю».

Несколько попыток запустить мотор не удались: на земле температура была –37°. Масло стало вязким, как мёд, и мотор капризничал. После долгих усилий Винникову удалось переупрямить мороз, и в полдень самолёт поднялся в воздух. К нашему удивлению, температура на высоте 1000 метров оказалась выше. Близ Онеги было –16°, а дальше –25°.

Без отклонений Винников привёл самолёт прямо к Кондострову. Сверху остров виден был весь, и причудлива была его форма. В северной части — залив, на котором ещё издали отчётливо темнел корпус «Ускваллея». В 13 час. 50 мин. самолёт был уже над пароходом. Даже с большой высоты он производил внушительное впечатление. Корабль, своими размерами превосходивший «Садко» и «Малыгин», находился в нескольких метрах от берега.

С юга, востока и запада гавань защищена высокими берегами, а с севера — несколькими выступающими поверх льда каменными грядами.

– Да, тут ему никакие штормы и льды не страшны, – сказал пилот.

– Люки заделаны, труба закрыта, палубы убраны! Молодцы ребята: корабль держат в ажуре! – с одобрением промолвил Воеводин, когда самолёт сделал второй круг над судном. –Но где же люди?

Самолёт сделал третий круг, снизившись до трёхсот метров. В этом время на палубе появились сначала один, а затем и другой человек. Видно было, как они радостно размахивали руками и бросали вверх шапки. Один из них, захватив флажки, побежал по льду и остановился в полутораста метрах от «Ускваллея».

– Добро пожаловать! Садитесь сюда! – передавал он флажками. Самолёт пошёл на снижение. Но опытный пилот во-время заметил опасность: по следам людей было видно, что под снегом – вода. И нигде кругом не находилось другой площадки. Между тем самолёту необходимо было возвратиться в Архангельск до темноты. Тогда решено было посадки не делать, – вниз полетели ящик с подарками, вымпел с газетами и письмами. На Кондострове – много дичи. Сброшенные ружья и охотничьи припасы явились поэтому самыми желанными и ценными подарками.

Сделав ещё два круга, самолёт повернул к материку. Стоя на льду с подарками в руках, Блохин и Крючков провожали самолёт. Приветственно подняв руки, они прощались с гостями из Архангельска.

– До следующего рейса! – хотелось нам крикнуть отважным зимовщикам. Но разве можно услышать с земли человеческий голос воздушных пассажиров!...

Известия, № 27. 01.02.1936. С.3.

Дм. ПОПЕЛЬ