К 45-летию лыжного похода туристической команды «Гандвик» по Поморскому берегу.

Маршрут похода: г. Онега – с. Ворзогоры – д. Унежма – д. Колежма – д. Юково – с. Сумский Посад.

Отметив день Советской Армии и Военно-Морского флота, рано утром 24 февраля 1979 года, собравшись возле причала морского порта, мы вышли на реку Онегу и двинулись в сторону Белого моря. Лёд на реке изобиловал небольшими торосами и торчавшими брёвнами, и мы, лавируя между этими препятствиями, медленно, но уверенно, продвигались к мысу Пильскому, крайней точке, где непосредственно начинается Онежский залив Белого моря.

Сразу за мысом начинается Рочевская губа, и поскольку лёд на море был довольно крепким, мы решили не выходить на берег. Двинулись напрямую на видневшийся впереди мыс Ворзогорский, сократив тем самым наш путь примерно на два километра. Мыс был виден хорошо, погода благоприятствовала, и даже небольшой снегопад не мешал в ориентировании. Вдали, на берегу, виднелись многочисленные рыбацкие избушки, мы же держали курс тоже на какие-то постройки, которые увидели по мере нашего приближения к ворзогорскому берегу. Постройки эти оказались какими-то сараями, вероятно, принадлежавшими колхозу им. Мулина, центральная усадьба которого располагалась в деревне Ворзогоры.

Отдохнув у сараев, мы решили подняться на крутой берег и напрямую выйти к селу. Но этот штурм берега нам дался нелегко. Снег здесь был глубокий и рыхлый, а берег довольно высокий и отвесный. На подъём вверх мы затратили минут двадцать, а поднявшись сначала через пожни, а затем по зимнику, примерно за полчаса дошли до Ворзогор.

Здесь мы разыскали местную учительницу Валентину Викторовну Гунину, адрес которой нам дала председатель Онежского клуба туристов Т.Е. Логинова. Валентина Викторовна встретила нас дружелюбно и расположила на ночлег у себя дома, сама же с мужем ушла ночевать к матери. Вроде бы, совсем не знакомая ей компания молодых людей пришла к ней на постой, но, тем не менее, таковы были деревенские жители в то время, с доверием относившиеся к путникам. Даже сейчас, спустя 37 лет, ощущаются тепло и забота добродушной хозяйки.

Что же собой представляла старинная поморская деревня Ворзогоры в тот период? В 1979 году здесь проживало около 200 жителей. Главное украшение села – церкви, использовались колхозниками как склады. Имелся магазин, работавший с 9.00 до 17.00, с перерывом на обед. Электричество было от местного движка, его выключали в 23.00. Понемногу деревня перестраивалась и обновлялась. В дополнение к старым домам имелось несколько типовых брусчатых домов, заложены фундаменты ещё под четыре. По плану, в 1980 году должно было начаться строительство 80-ти квартирного каменного дома. Построена водонапорная башня, которую планировали ввести в эксплуатацию летом 1979 г. Была в деревне начальная школа, в которой на тот момент учились всего пятеро детей. Остальные ребята учились в Онеге. В селе имелись клуб и библиотека.

Утром 25 февраля встали рано, на улице ещё была кромешная темнота. Относительно времени хочется сказать, что для всех походов мы использовали иное время. Мы переводили стрелки своих часов на два часа вперёд, чтобы увеличить свой световой день, вернее сказать, получить более полную отдачу от использования светлого времени суток. В результате утром мы вставали по нашим часам в 7 часов (5 часов по нормальному времени), и в 9 утра уже выходили на маршрут. Вечером вставали на ночлег примерно в 17 часов, хотя в это время было ещё довольно светло. Но зато в случае какой-либо задержки на маршруте мы успевали поставить лагерь ещё засветло. Да и переводом времени мы переступали некий «психологический порог», т.к. одно дело встать в пять часов, а другое дело – в семь, ведь дежурному приходилось вставать за час-полтора до подъёма всей команды.

Двигаться далее решили по дороге, идущей вдоль берега в д. Нименьгу. Спускаться к морю возле деревни нам не захотелось, уж очень это рискованно. Берег высокий и почти отвесный, плавный хороший спуск пришлось бы искать долго, поэтому мы решили не тратить на это время. Дорога, по которой мы двигались, была хорошо накатана, и мы быстро прошли около двух километров. Здесь дорога разветвлялась на два направления. Первая шла в сторону моря, к сенокосам, и было видно, что пользуются ею от случая к случаю, только для вывоза сена. Вторая же, хорошо накатанная, уходила к д. Нименьге. В наши планы не входило посещение этой деревни, поэтому мы свернули к морю и метров через триста, выйдя к морю, двинулись вдоль берега.

На открытом месте небольшой морозец с ветерком уже дают о себе знать, мы это почувствовали сразу же. Идти по насту было не трудно, но ближе к берегу – больше свежего снега, движение было затруднительно, поэтому мы потихоньку стали отодвигаться от береговой линии и старались идти прямо по льду. Примерно километрах в трёх от нашего выхода на море, на берегу стояли две избушки вместимостью 4-5 человек. На нашей карте их не было, и мы предположили, что находимся в устье реки Тапшеньги – первой из речек, впадающих в море после с. Ворзогоры. Вблизи берега всё так же было много снега, и мы стали снова уходить на открытый лёд. Всё-таки идти вдоль береговой линии, повторяя все её изгибы, означало увеличить километраж нашего пути, а для нас это было лишнее. Губа Нименьга, через которую мы шли, пожалуй, самая глубокая и большая из всех, что встретились нам на протяжении всего похода.

Примерно через час движения от р. Тапшеньги, мы дошли до устья р. Нименьги. Возле реки – целая группа изб и сараев. Расположены они были по обе стороны реки и стояли в нескольких десятках метров друг от друга. К этим избушкам и трём другим, стоявшим на берегу уже после р. Нименьги, мы не подходили, т.к. двигались далеко от берега. К обеду мы достигли устья Кузручья, где была изба, которой мы и остановились на обед. В этот момент на улице разыгралась сильная метель, пошёл снег, видимость резко ухудшилась, и эта избушка подвернулась нам очень кстати. Изба была почти новая, печь в ней не каменная и не железная, как во многих других избах, а сложена из кирпича. Здесь свободно могла поместиться группа из 6-8 человек, но ночевать в наши планы не входило.

Перекусив и отдохнув, мы вышли из избушки и с удовольствием отметили, что снег больше не идёт. Местом ночёвки была запланирована изба на р. Малошуйке, обозначенная на нашей карте, и поэтому шли вблизи берега, чтобы её не пропустить. Двигаясь таким образом, мы дошли до стоящего почти у самой реки Малошуйки геодезического знака (деревянная вышка).

Сверху, поднявшись на знак, мы увидели отмеченную на нашей карте избу. Но, к нашему сожалению, при близком рассматривании это оказалась небольшая будочка, которая могла укрыть только от дождя всего трёх-четырёх человек. Выше по реке в двух-трёх километрах были видны не то стога сена, не то избы, но к ним мы решили не ходить, решили двигаться далее вдоль берега, т.к. на карте, через какие-то полтора-два километра, на ручье Шундонец, впадающего в р. Малошуйку, тоже обозначена изба. Но когда мы дошли до этой избы, то поняли, что и она для нас не пригодна. Это была временная будка, сколоченная из досок-плавника. Немного отдохнув, мы приняли решение двигаться дальше, пока позволяет светлое время, и выбирать место для ночлега в палатке.

Пройдя примерно километра полтора от руч. Шундонец, мы выбрали место, где было достаточно много сухостоя, который можно было использовать для заготовки дров. Пока одни занимались заготовкой дров, другие устанавливали палатку. Снежный наст был твёрдый, и из него мы нарезали снежные кирпичи, таким образом расчищая место для палатки. Установив её, дополнительно стены обложили снежными кирпичами.

Дрова заготавливали двуручной пилой. Сначала валили сухое дерево, затем распиливали на двух- метровые брёвна для костра и небольшие чурки для печки, которая была подвешена внутри палатки на каркасе. Пока занимались хозяйственными делами и готовкой ужина, на улице стемнело. Ужинали уже в темноте при свете костра. После ужина, распределив время ночного дежурства и назначив на завтрашний день того, кому предстояло готовить завтрак, забрались в спальные мешки и улеглись спать. Для нас это была вторая в нашей жизни зимняя ночёвка в палатке, но с применением печки – первая. Примерно час все ворочались, т.к. поначалу печку натопили сильно, было довольно жарко, но затем дежурный стал регулировать процесс отопления, и все быстро уснули.

Ночное дежурство распланировали по два часа на человека. Необходимо было постоянно поддерживать в печке огонь и следить за тем, чтобы от перегрева печки не вспыхнула палатка. В общем, печка показала себя хорошо, дров требовалось немного, а тепла для обогрева четырёхместной палатки хватало вполне. И вот так, сидя у печки, слушая музыку и поддерживая огонь, проходило ночное дежурство. На улице потрескивал мороз, и можно было, не выходя из палатки, высунув руку за полог палатки, зачерпнуть кружкой снега и вскипятить на печке чай. Сидя в тепле, под тихие звуки музыки из транзистора, даже не хотелось уступать очередь следующему дежурному. Возникало желание не будить его, а самому сидеть следующие часы дежурства. Но не тут-то было. Следующий дежурный как будто не спал, и когда подходило его время, уже минут за пятнадцать до этого, начинал подавать голос, мол, не пора ли меняться, дай и мне посидеть у печки. Ничего не оставалось делать, как уступать место. Палатка хоть и считалась четырёхместная, пять человек в спальных мешках спокойно в ней умещались. Последнему, кто дежурил, предстояло утром разжечь костёр и приготовить завтрак. Проснувшись, остальным членам команды оставалось только позавтракать, а затем всем вместе свернуть лагерь и отправиться в дальнейший путь.

26 февраля вышли на маршрут в 10.10. Решили не тратить время на движение вдоль берега, т.к. ничего интересного для нас здесь не было. Берег низкий, болотистый, поросший чахлыми сосенками и ёлочками. От места ночёвки мы двинулись сразу на мыс Важеннаволок, который был хорошо виден. Идти было приятно, хоть и трудно. Приятно из-за того, что стояла ясная морозная погода. На небе не было ни облачка, солнце светило ободряюще, как бы говоря, что скоро наступит весна, шли последние дни февраля. Трудность заключалась в том, что на всём пути встречалось множество торосов, это сказывалось на скорости движения, приходилось выбирать путь между нагромождениями льда или карабкаться через них.

До мыса мы шли более 3-х часов, и, выйдя на берег, остановились на обед. Вдоль побережья шла телефонная линия, которая начиналась от д. Кушереки. На самом мысу стояла отличная изба, большая и новая, в хорошем состоянии. Надолго мы здесь останавливаться не стали, так как в запасе было ещё много свободного времени, а иметь в запасе пройденные километры всё же лучше, чем не пройденные. С мыса Важеннаволок группа двинулась вдоль берега к мысу Палатный. Дойдя до мыса и двигаясь вдоль берега, мы увидели избушку и решили в ней заночевать. На берегу из-под снега откопали на дрова плавник, т.к. в лесу сухих деревьев поблизости не нашли. Пока заготовляли дрова и готовили ужин, погода резко переменилась. Всего час назад были мороз и солнце, ветер дул южный, слабый, а сейчас всё изменилось. Ветер стал задувать всё сильнее и сильнее, небо заволокло серой пеленой, пошёл сильный снег. Вскоре ветер усилился, и на улице началась настоящая метель, снег и ветер создавали ощущение, что земля слилась с небом. Поужинав в тёплой избушке, мы улеглись спать. Посмотрим, что нас будет ожидать завтра.

Из-за сильной метели утром 27 февраля с выходом задержались, хотели переждать, но ветер не стихал, хотя снег и прекратился. Вначале мы пошли вдоль телеграфной линии по побережью, но намело такие большие сугробы, что на два километра пути у нас ушло более часа времени, и поэтому мы вновь вышли на морской лёд. Море здесь уже чище, торосов меньше, но сильный ветер дул почти прямо в лицо, временами шёл снег. Через час, после выхода на море, облака понемногу разогнало, снегопад прекратился, временами стало выглядывать солнце, и, уже видя берег, можно было ориентироваться визуально.

Весь путь от мыса Палатный до мыса Сосновый мы шли более двух часов. Обходить мыс по побережью не стали, а решили двигаться прямо через него, чтобы выйти к морю напрямик. На мысе стояло две рыбацкие избы, одна разрушенная, а вторая – пригодная для жилья. На небольшом острове рядом с мысом была ещё одна небольшая избушка, в которой могли разместиться не более четырёх человек.

Пообедав у избушек, мы напрямую по морю двинулись к мысу Бранница, на котором стояла древняя поморская деревня Унежма.

Ещё издалека на мысе Бранница был виден геодезический знак, на который визуально было хорошо ориентироваться. Увидели и крыши домов деревни. Уже в те годы зимой в деревню не было никакой дороги. Добраться сюда можно было только на лыжах или снегоходах. Деревня стояла опустевшая, при нашем посещении в ней было всего пять человек, в основном пенсионеры, которые ни за что не хотели покидать родные пенаты. Другие жители переехали: в ближайшие населённые пункты, в райцентр, в более крупные города. В период весенней путины сюда иногда приезжали рыбацкие артели ловить сельдь.

Когда группа вошла в Унежму, мы подумали, что деревня совсем заброшена. Ведь с утра была сильная метель, и все тропки перемело, жителей нигде не было видно. Многие дома стояли с заколоченными дверями и окнами. С большим трудом нашли жилой дом. Когда мы вошли в него, в нём было очень тепло и уютно. Никого из хозяев в комнате почему-то не увидели. Мы тихонько присели на лавку, и, разомлев после холода, даже не заметили, когда возле русской печки появилась сгорбленная от времени хозяйка. Она, как показалось, даже не видела нас и занималась своими домашними делами.

- Здравствуйте, бабушка! – сказали мы.

- Здравствуйте, сидите, сидите, отогревайтесь, – произнесла она, продолжая хлопотать у печки.

Пока мы отогревались, в дом вошёл мужчина. Он состоял в каком-то родстве с хозяйкой. Мы спросили у него, есть ли в деревне почта и магазин. Оказалось, он и почтальон, и телефонист (только у него в доме стоял телефон), и продавец местного магазина, и председатель сельсовета. И вообще он был своего рода «царь и бог» в этой глухой поморской деревне. Мы сходили с ним в магазин, но покупать там нам было нечего, уж слишком не подходили товары, имеющиеся в нём, для нашего похода. Кроме муки, папирос и мыла, в нём ничего не было. С почты подали телеграмму в Архангельский областной совет по туризму о том, что в группе всё нормально, мы прибыли в Унежму. Такое положение было для всех туристов, которые шли по заявленному маршруту.

Поначалу председатель встретил нас не очень-то приветливо, и, как потом оказалось, у него были все основания так встречать проходящие туристические группы. Маршрут этот по поморскому берегу был очень популярен среди туристов средней полосы. Только за последний месяц перед нами через Унежму прошли две группы, и обе вели себя очень неспортивно. Туристы этих групп унесли с собой из предоставленного им для ночлега дома много мелких предметов старинного поморского обихода, иконы и т.п. вещи. И, как говорили местные жители, это уже не первый случай, когда проходящие туристы занимаются хищением различных вещей, в основном икон, из оставленных хозяевами домов.

Вспоминается, что кроме этого, дом, в который туристы были заселены на ночлег председателем, после их ухода сгорел из-за перекала печей.

Посмотрев наши документы и узнав, что мы из родного райцентра, отношение к нам у председателя несколько изменилось. А мы, в свою очередь, как смогли, постарались исправить неверное мнение жителей Унежмы о туристах. Расставались с нашими хозяевами тепло. На прощание записали их телефон: 31-3-23. Хозяев, приютивших нас, звали Евтюков Вениамин Петрович и Куколева Ольга Григорьевна.

Через тридцать с лишним лет после нашего похода, мы узнали, что Ольга Григорьевна Куколева была последним жителем деревни. Она умерла между 17 и 24 февраля 2006 года, в возрасте 92-х лет, а вместе с ней безвозвратно ушла в прошлое и старая Унежма.

Фотографии В.П. Евтюкова и О.Г. Куколевой с сайта Страна наоборот. Персональный сайт Елены Федосеевой. Хозяйка Унежмы.

https://www.strana-naoborot.com/Unezhma/book/06_ochevidtsy/01_o_g_kukoleva.htm

28 февраля вышли позже обычного, так как не хотели беспокоить хозяев своим ранним подъёмом и хождением, связанным с приготовлением к дальнейшему движению.

Движение начали, когда уже совсем рассвело. В этот день нам предстояло пройти около 30 километров. Погода стояла отличная, немного примораживало, дул небольшой ветерок. От Унежмы мы сразу же взяли направление на остров Большая Корепалка, минуя мысы Цельнаволок и Раз-наволок. На Раз-наволоке раньше были три избушки, но они сгорели.

До острова Большая Корепалка мы шли около двух часов, и, оглядываясь назад, долго видели сторожевую вышку над старой казармой. Эта вышка служила неплохим ориентиром. Рядом с ней и стоял дом приютившего нас продавца.

Напротив Унежмы среди торосов выступала вода, и поэтому нам приходилось выбирать путь, чтобы не замочить лыжи. Саму Унежму с берега закрывает высокий берег мыса, но с запада и востока её хорошо заметно с моря.

остров Большая Корепалка

Остров Большая Корепалка, до которого мы дошли, удивил своей красотой. Это был первый встреченный нами остров, состоящий почти из единого гранитного монолита. Выпуклый, поросший редким сосняком, он очень красив и неприступен. Здесь мы отдохнули, сошли с лыж, поразмялись и сфотографировались: как-никак пересекли границу Архангельской области и Карелии.

От острова наш дальнейший путь лежал в сторону мыса Кустов-Наволок. На берегу от Раз-Наволока до Кустова-Наволока, было рыбацкое зимовье. Это небольшая избушка, топившаяся по-чёрному, так нам пояснил в Унежме В.П. Евтюков. Сами мы в эту избушку не заходили, а прошли её морем по льду.

Пройдя мыс Кустов-Наволок, мы решили выйти к рыбацкой избе на реке Нюхче, где планировали встать на ночлег, не морем, а напрямик через болото. Хорошими ориентирами нам служили горы Сеннуха и Большая Святая. Ориентируясь по ним, мы по карте вышли прямо к избушке, но, к нашему сожалению, вокруг нигде не было дров, а до леса от неё было далековато, вокруг были только сенокосы. По карте определили, что на р. Нюхче, в полукилометре от этой избушки, имеется ещё одна. Мы направились к ней. Шли уже по льду реки прямо по следу снегохода, проложенного местными рыбаками. Минут через пятнадцать, мы прибыли к избушке и сразу ставили готовиться к ночлегу, заготовлять дрова, варить ужин. Изба, где остановились, оказалась просторной, с большими нарами: удобное место для отдыха. Пришлось долго топить печь, чтобы прогреть избу, а когда протопили, тепло сохранялось долго, и не было необходимости ночью постоянно поддерживать огонь в печи, как мы делали при ночёвке в предыдущих избушках. На следующий день была запланирована днёвка, и в планах – посещение села Нюхча, что располагалось выше по течению одноимённой реки километрах в пяти.

1 марта, первый день весны. Устроили днёвку, т.е. своеобразный выходной день. С утра приводили себя в порядок, чтобы можно было в приличном виде появиться в селе. От избы, в которой мы остановились, дорога в Нюхчу идёт вдоль реки метрах в 300, по этой дороге рыбаки ездят на море.

Село Нюхча в 1979 году – это был крупный населённый пункт, примерно в 400 дворов. Здесь же размещался местный рыболовецкий колхоз. В 1,5-2 км от села расположена одноимённая железнодорожная станция, откуда поездом можно доехать до Беломорска и в другую сторону до Обозерской.

Село расположено на обоих берегах реки. Дорога, проходя мимо скотного двора, шла через всё село. Застройка в несколько рядов. Пройдя по первому ряду три дома, мы свернули во второй ряд домов. Здесь находилась почта, часы работы её были с 9 до 19 часов, перерыв на обед с 14:20 до 16 часов. Мы отправили телеграмму в Архангельскую контрольно спасательную службу о том, что группой пройдена часть маршрута, состояние участников хорошее. Далее дорога проходила мимо сельсовета. Это здание было видно издалека, на его крыше развивался красный флаг. В этом же здании находился амбулаторный пункт.

Через речку имелось три моста, один новый и два старых. У первого моста, свернув вглубь села, мы подошли к продуктовому магазину. В этом же здании находился промтоварный магазин. Недалеко от магазина – дом культуры и детский сад. У третьего моста находились хлебный магазин и пекарня. Запомнилось, что в какой-то магазин мы всё-таки попали, где пополнили свой продовольственный запас. По пути на берегу реки на высоком холме виднелся обелиск жертвам интервенции, расстрелянным здесь в 1919 году, мы какое-то время постояли возле него, думая каждый о своём, и пошли дальше осматривать село.

Обелиск жертвам интервенции в с. Нюхча

Закончив осмотр села, вернулись в избушку, где с готовым ужином нас уже ждали дежурные: руководитель группы и один из участников группы.

После ужина долго не сидели. На улице заметно потеплело, и утром надо было выйти пораньше, по морозцу, впереди было ещё несколько десятков километров, и нам не хотелось, чтобы в пути нас застала оттепель.

Выспались прекрасно и после завтрака отправились в путь. Перейдя через реку, мы вышли к дороге и по ней отправились к морю. Выйдя на морской лёд, нам пришлось идти по сырому снегу, так как из-подо льда выступила вода. Через некоторое время мы дошли до большого рыбацкого зимовья. Это была новая просторная изба, но в ней никого не было, все рыбаки находились на льду моря. Посидев в избе минут десять, отдохнув, мы пошли дальше.

Впереди, как раз на нашем пути, мы и увидели рыбаков, вынимающих из-подо льда рюжи. Подойдя к ним, мы подробнее расспросили их о нашем дальнейшем пути. Мужчины предложили взять рыбу на уху, мы, конечно, не отказались, т.к. концентраты нам порядком надоели. Улов рыбаков состоял почти из одной наваги, встречались корюшка, камбала и селёдка. В рюжи попадали и мелкие крабы, рыбаки просто выбрасывали их на лёд.

Дальше наш путь лежал в направлении мыса Вардия, или, по местному, «Вардья гора». У подножия этой горы было расположено зимовье рыбаков-колхозников. Здесь стояло несколько изб и сараев. Во всех избах во время путины живут рыбаки. Мы в зимовье не заходили, прошли стороной, время было ещё светлое, и останавливаться нам было ни к чему.

Пройдя вдоль берега ещё немного, мы сделали привал и заодно пообедали. Потом двинулись вдоль берега, хотя можно было с мыса Вардия идти напрямую на мыс Пономарёв Нос, который был хорошо виден. Мы не пошли морем из-за того, что нам было необходимо осмотреть заброшенную деревню Руйгу, и далее через два с половиной километра около Вехручья у нас была запланирована ночёвка. Вот мы и пошли проверить, годится ли это место для ночёвки.

Пока мы шли, стал крепчать ветер. Позёмка быстро переметала нашу лыжню. Так, сопровождаемые ветром, мы дошли до реки Руйги. В устье её стояла маленькая избушка с большим количеством щелей, и в зимнее время для ночёвки она была не пригодна. Метрах в 500-х от устья, выше по реке, мы увидели ещё одну избу и решили дойти до неё. Оставив рюкзаки, налегке быстро побежали в сторону этой избы. Но сразу к ней не пошли, а поднялись на холм. С холма вдалеке через лес были видны какие-то высокие строения. Спустившись с холма и пройдя немного, мы увидели ряд избушек и неподалёку от них торчащие из-под снега кладбищенские кресты. У этих избушек останавливаться не стали, а пошли дальше до увиденных с холма строений. Пройдя ещё метров 700-800, мы увидели большие дома, и убедились, что перед нами заброшенная деревня Руйга. Обойдя деревню и осмотрев все дома, мы пришли к выводу, что ночевать здесь можно только в одном из трёх домов. В нём, как было написано на табличке, располагалась база Руйгского охотничьего хозяйства Вирандозерского охотхозяйства.

В этой избе проживали охотники во время охотничьего сезона. Здесь же через деревню проходила линия связи из Нюхчи в Колежму. Если память не изменяет, то в каком-то из домов мы обнаружили подшивки старых газет 1920-х годов, назывались они «Батрак» и «Безбожник». Но брать с собой ничего не стали, как говорится, не нами положено, не нами и возьмётся. Охотничий дом был закрыт, мы немного посидели около него и отправились обратно к своим рюкзакам, по пути решив осмотреть избушки, которые прошли вначале. Две из них были закрыты, но, заглянув в окна, мы сделали вывод, что ночевать в них можно, человек 6-7 вместятся свободно. Третья избушка была не закрыта, и мы зашли в неё. Новая изба, с хорошей печкой, просторными нарами, тёплая, в общем, с ночёвкой тут было хорошо. Все избы и сама деревня Руйга располагались на правом берегу реки. Но поскольку светлого времени у нас было ещё предостаточно, мы не стали останавливаться тут, а двинулись дальше, хотя по плану ночёвка была запланирована около этого места. При разработке маршрута мы пользовались слишком плохими картами, и точно спланировать километраж дневных переходов по ним было сложно.

От устья реки Руйги мы, напрямик через губу Вехруйку, направились к мысу Пономарев Нос, с надеждой, что там есть какая-нибудь избушка. Однако не обнаружив никакой избы, обогнули мыс. Найдя небольшую бухточку, где ветер продувал поменьше, стали готовить место для ночёвки в палатке. Разрыв снег практически до земли и выкопав большую яму, мы накидали вниз елового лапника и сверху быстро поставили палатку. Пока дежурный готовил ужин, остальные занимались заготовкой дров, ведь печь в палатке необходимо было топить всю ночь. Поужинав и распределив ночное дежурство возле печки, улеглись спать.

На сон было отпущено около восьми часов, смена ночных дежурных проходила, помнится, через два часа. Таким образом, были задействованы четыре человека, последний должен был передать «вахту» дежурному по костру, в обязанности которого входило развести костёр и приготовить завтрак.

Необходимо сказать о нашей походной печке. Она была изготовлена по чертежам, предоставленным Иваном Николаевичем Коткиным, учителем физики. Бывалый турист, он любезно рассказал и показал, какую печь лучше всего сделать для четырёхместной палатки. Мы немного усовершенствовали её, сделав внутри несколько перегородок для улучшения тяги. Печь подвешивалась на тросиках на каркас палатки, в крыше было сделано отверстие и вставлен металлический кожух с прокладкой из асбеста. От самой печки отходило небольшое колено, на которое надевалась труба и просовывалась через кожух на улицу. Труба у нас была довольно универсальная. Это был тонкий стальной лист, длиной около двух метров и шириной сантиметров 30-40. Для переноса в рюкзаке лист скручивался по длине, и получался компактный цилиндр, который влезал в печь, свободно помещавшуюся в рюкзак. Для преобразования этого «цилиндра» в трубу лист для начала полностью раскручивался, а затем закручивался с угла на угол. Таким образом, длина трубы увеличивалась более чем на половину длины самого листа. Внизу печки был сделан поддон, для выгребания золы, в виде небольшого ящичка. Так было удобнее вычищать печь после топки.

Запомнилось: утром, когда мы все уже встали, обнаружили вокруг палатки волчьи следы. То, что это волки, сомнений не было. От ближайшего жилья было всё-таки далековато, да и след был не похож на собачий. Точно такие же следы нам попадались и в море, идущие с материка к месту, где рыбаки ставили рюжи и выбрасывали на лёд крабов и мелкую навагу. Но самих волков мы за весь поход ни разу не видели.

Ночь со 2 на 3 марта была тёплая, и мы отлично выспались. С выходом решили не спешить. До следующего населённого пункта – с. Колежма – было не более 15 километров, здесь мы планировали остановиться на ночлег, т.к. на следующий день, в воскресенье 4 марта, нам надо было принять участие в выборах депутатов в Верховный Совет СССР. В общем, перед тем как отправиться в дальнейший путь, мы решили покататься на лыжах с горок, окружающих мыс Пономарев-Нос. Сам мыс представлял собой довольно высокую каменную гряду, местами с пологими склонами. На склонах был идеальный наст, снег нисколько не проваливался. Катались мы с этих горок минут сорок, это дало нам определённый положительный заряд, после которого можно было выходить в дальнейший путь. При неудачном спуске и падении с горки один из участников сломал лыжу. У нас с собой была пара запасных лыж, на случай поломки, вот одна из них и пригодилась.

От мыса Пономарев-Нос нам предстояло далее продвигаться вдоль берега, т.к. лист хорошей и качественной карты, которую перед выходом мы получили в военкомате, окончился ещё у реки Нюхчи, и далее нам пришлось идти по схеме, на которой не было никаких подробных топографических деталей.

Прошло не более часа нашего движения, как пошёл мокрый снег с дождём. Подлип снега к лыжам был очень сильный, к тому же ещё стала выступать вода из-подо льда. Сначала мы обходили её, но потом поняли, что бояться нам её нечего, лыжи и так были намокшие, так что мы пошли прямо по лужам. Через полтора часа на одном из мысов мы увидели избу. Зашли в неё и остановились на обед. Она стояла примерно в 22-23 километрах от Нюхчи, и было очень жаль, что вчера мы не дошли до неё. Изба просторная, но надо много дров, чтобы её протопить, а вокруг только небольшие ёлочки и молодой березняк. За время обеда у костра немного подсушили лыжи и промазали их мазью, но это мало помогло, мазь сошла примерно через 2-3километра пути.

На берегу стали встречаться стога сена, видимо, Колежма была уже недалеко. Мы прошли ещё километра 3-4 и выдохлись. Снег раскис совсем и к лыжам приставал толстыми пластами, мы с трудом поднимали ноги с лыжами. Так дошли ещё до одной избы, но останавливаться не стали, так как вдали виднелась ещё одна, а нам надо было попасть как можно ближе к Колежме. Дойдя до этой избы, решили остановиться на ночлег. Стало уже темнеть, хотя по времени было ещё рано, но шёл сильный снег с дождём, и поэтому быстро стемнело.

Натопили печь и стали сушиться, так как промокли все насквозь. Пришлось перебирать продукты, посмотреть, не подмокли ли они, но всё было в порядке. Решили, что утром выйдем пораньше, затемно, чтобы пораньше прибыть в Колежму, да и ночью, может быть, хоть немного подморозит, и идти будет легче. С этим и легли спать.

Утром встали рано, где-то около четырёх часов. Думали, что за ночь хоть немного подморозит, но наши надежды не оправдались. Всю ночь шёл мокрый снег, а утром начался дождь, который шёл более двух часов.

Видя такое дело, мы стали готовить лыжи. Разогрели (расплавили) свечу, и горячим стеарином покрыли толстым слоем предварительно просушенную лыжу. На подготовку лыж и приготовление завтрака ушло около трёх часов, и, как только немного рассвело, мы двинулись в путь. Ещё когда было темно, вдалеке увидели мерцающий огонёк. Предположили, что это село Колежма, взяли азимут, и двинулись прямо по льду на этот огонёк. Снег к лыжам не прилипал, но отдача была сильная, и вперёд накатом лыжи тоже не шли, приходилось на них просто переступать. Идти было очень тяжело, дул сильный юго-западный ветер и шёл дождь. Окончательно рассвело, и мы впереди увидели село. От места ночёвки до него шли около трёх часов. Здесь нас радостно встретили, т.к. жители уже издали увидели нашу группу.

Село Колежма большое, это был центр рыболовецкого колхоза «Заря Севера». Кроме самого села в колхоз входила и деревня Юково, расположенная от него в 25-27 километрах. В Колежме имелись продовольственный, хлебный и промышленный магазины, почта, клуб и школа. Правление колхоза располагалось в центре села. Председателем колхоза в тот период был Лёгкий Василий Иванович.

Выборы проходили в клубе. Многие из нашей группы голосовали впервые, и поэтому с одним участником произошёл небольшой казус. В этот день проводились выборы в Верховный Совет СССР. Зная о том, что в бюллетене будет несколько фамилий, он решил, что надо кого-то вычеркнуть, взял и вычеркнул всех лиц карельской национальности, оставив одного русского. Село Колежма находится в составе Карелии, и, наверное, у избирательной комиссии при подсчёте голосов глаза от удивления расширились. В советское время обычно никто никого не вычеркивал, просто бюллетень опускался в урну для голосования.

Проголосовав, мы расспросили местное население о дорогах, ведущих в направлении нашего маршрута, и двинулись дальше. Дорога, которую выбрали, была конным зимником, им пользовались колхозные рыбаки. Можно было идти по побережью мимо мыса Краснощелье. На мысу стоит рыбацкое зимовье, состоящее из нескольких изб, сараев и т.п. строений. Мы же двинулись напрямик, дорога срезала мыс и выходила к морю километров через шесть напротив острова Мягостров.

Мягостров – крупный каменистый остров, длиной около 12 километров. Крутые каменистые склоны покрыты редким сосняком, у подножья холмов – густой еловый и сосновый лес. На острове много изб, одна из них расположена как раз напротив того места, где рыбацкий зимник выходит из лесу на море.

Из-за плохой погоды мы решили отменить запланированную днёвку на острове и идти дальше. Решение это было принято потому, что если погода не улучшится, т.е. не подморозит, то мы не успели бы в срок дойти до конца маршрута на ст. Сумпосад. Пока же нас выручала дорога, проложенная рыбаками, по ней мы прошли от Колежмы километров двенадцать. Дальше дороги нет. У рыбацкого зимовья недалеко от Кимручья она закончилась. Зимовье это состояло из двух изб, одна большая, другая маленькая, человека на четыре, и конюшни. Напротив устья Кимручья находится остров Маникоостров, отделённый от материка проливом, который называется «Железные ворота». Здесь очень сильное течение, много подводных камней, и летом для рыбаков это место очень трудно проходимое для их катов и лодок.

От зимовья мы решили пройти ещё немного и остановиться. Пройдя около четырёх километров, мы увидели вдали остров Бережной Сосновец и на нём избу. Решили двинуться к острову, но когда вышли подальше в море, то увидели и на берегу довольно крупную избу. Так как она была к нам ближе, чем остров, и к тому же стояла на пути нашего дальнейшего маршрута, мы направились к ней. Но когда стали подходить ближе, то заметили ещё одну, а за ней другую, и вдруг перед нами открылась целая деревня. Без сомнений это могла быть только деревня Юково, и мы направились туда. Когда подходили к деревне, уже начало темнеть и, к нашей радости, подмораживать.

В Юково нас встретили очень хорошо. В деревне во время путины располагалась рыболовецкая бригада. Бригадира Евтюкова Агея Фёдоровича на месте не было, он отъехал в село Сумский Посад. Рыбаки также жили здесь, и хотя путина уже закончилась, они всё ещё работали, ремонтируя снасти и занимаясь различными хозяйственными работами. В момент нашего прихода рыбаков в деревне не было, перед праздниками они разъехались по домам, а нас приняла заместитель бригадира Казачкова Александра Ивановна. Она предоставила нам для ночлега рыбацкое общежитие, т.к. в нём никого не было, здесь мы почувствовали себя как дома. Это был верх блаженства. Ещё утром промокнув под дождём, мы грелись и сушили одежду в нормальных человеческих условиях. Помылись, побрились, и первый раз за весь поход устраивались спать на настоящих кроватях.

Обсудив наше положение, решили, что раз мы не стали делать днёвку на Мягострове, то можем сделать её здесь в Юково. Завтра можно будет подняться на близлежащие горы Медвежьи Головы, наивысшая точка которых 114,5 м от уровня моря, и с неё должно быть хорошо видно окрестности, где можно будет сделать немало хороших фотографий.

Не успели ещё толком обустроиться в общежитии, как к нам пришёл какой-то местный мужичок и стал предлагать свои услуги, то воды принести, то печь затопить. Мы не сразу поняли такое его рвение, а потом он в разговоре промолвил: «Я знаю, вы туристы, а у туристов всегда есть спирт!» Вот таким образом, оказывая нам свои услуги, он желал получить энное количество горячительного напитка. Спирт, конечно же, у нас был, но исключительно в медицинских целях, но поскольку окончание маршрута уже было близко, мы удовлетворили его желание. В результате он был вполне доволен.

Итак, у нас днёвка. Отдыхаем, занимаемся ремонтом одежды и снаряжения. Около обеда решили выйти побродить на лыжах по окрестным горам. Деревня стоит в очень красивом месте, сама в низине, а вокруг каменистые возвышенности или, по местному, горы. В Юково в тот период были: магазин и клуб, два рыбацких общежития. В море, напротив деревни, множество островов, на большинстве из которых стояли избы. Вид с гор на море и береговую линию замечательный, море просматривается на большое расстояние. Но горы эти очень коварны, много валунов, больших и маленьких, различных впадин. Часа через три мы спустились с гор, у двоих из нас было сломано по лыже, которые ремонту уже не подлежали. У нас в запасе как раз было две запасные лыжи, которые наконец-то и пригодились. Ещё с гор, обозревая окрестности, мы видели, что назавтра нам предстоит идти вокруг мыса, носящего как и горы, имя Медвежий, а это 7-8 километров. Если двигаться напрямик через горы, то будет всего 2-2,5 километра. Поэтому, походив по горам, и посмотрев с них наш дальнейший путь, мы отказались от затеи идти напрямик. С рюкзаками да по валунам и по глубокому снегу идти коротким путём придётся почти полдня, а вокруг, по льду, мы, пожалуй, обойдём мыс быстрее.

Вернувшись в «свой дом», т.е. в общежитие, «авторы» сломанных лыж занялись перестановкой креплений на запасные лыжи, остальные готовили ужин. Под вечер зашла заместитель бригадира и объяснила наш дальнейший путь. Оказывается, мы, как говорится, «изобретали велосипед». Дорога напрямую через мыс существует давно, и рыбаки ею постоянно пользуются. Только начинается она в незаметной ложбине, и с гор мы её просто не заметили. После ужина опять стали приводить себя в порядок, чтобы завтра в Сумском Посаде не привлекать к себе внимания своим потрёпанным внешним видом.

Встали в 7 часов утра, готовили завтрак, собирались, опять смазывали лыжи. Погода неважная, оттепель, сильный юго-западный ветер, временами мелкий дождь. Из деревни по дороге идти было очень неудобно, скорость у группы была небольшая. Минут за сорок вышли к морю в Вехгубу. Дальше решили идти по морю с мыса на мыс. После выхода из леса можно двигаться, не слишком удаляясь от береговой линии, т.к. видимость при такой погоде неважная, а обилие островов не позволяет точно определить, где остров, а где материк. Карта у нас была схематичная, на ней почти ничего, кроме берега, не обозначено. Из-за этого взяли неверный курс, и пошли в сторону города Беломорска, об этом сказали рыбаки, с которыми мы повстречались. А мы, уже увереннее, двинулись в дальнейший путь. Вдоль берега к селу Сумский Посад идёт тракторная дорога, но она длиннее километров на пять, чем путь по морю.

Пройдя после мыса Петролудский ещё километра два, мы остановились на обед на небольшом острове. С него уже была видна телевышка, стоящая в селе, который расположен на реке Сума, примерно в четырёх километрах от её устья. Это старинное поморское село, образованное около XV века. При походе к селу, ещё в губе, надо идти очень осторожно, пользоваться лучше дорогой рыбаков, так как воды Сумы выходят на поверхность льда и образуют большие наледи и промоины. Мы, воспользовавшись следом снегохода, всё это обошли, и часа через два после обеда входили в Сумский Посад. По приходу в село сразу дали телеграмму в контрольно-спасательную службу, и тут же на почте сделали отметку в маршрутной книжке.

По пути осмотрели сохранившиеся исторические объекты – амбар постройки 1757 г. и лодку, которая якобы относилась к временам Петра I. Надпись над дверями амбара гласила: «1757 года месяца апреля построен сей анбар при архимандрите Генадии его тщанием».

Напротив почты, на противоположном берегу, располагался сельсовет. Реку можно было перейти по мосту. В селе имелись промышленные и продовольственные магазины, леспромхоз, две столовые. Пообедав в железнодорожной столовой, мы отправились на вокзал. Поезд Кемь-Маленга прибывал на станцию Сумпосад в 21.10, стоянка 10 минут. Вскоре мы сели в вагон, и на этом активная часть нашего похода закончилась. Далее нам надо было сделать ещё две пересадки, чтобы добраться до Онеги.

Утром 7 марта мы были уже дома. Впереди нас ждали новые увлекательные походы.

А.Е. Акимов, В.В. Елфимов