Публикация № 1414Богданово    (рубрика: Страницы истории)

В. А. Сметанин

Крестьянские волнения в Богдановской волости Каргопольского уезда в 1842-1843 годах

В 1842–1843 годах по Каргополью прокатились массовые волнения государственных крестьян, кульминацией которых стало кровавое Заднедубровское побоище, происшедшее 175 лет назад.

Волнения крестьян были вызваны неприятием ими проводимой в Российской империи реформы государственных крестьян. Реформирование государственной деревни в 1837–1841 годах было вызвано необходимостью изменить устаревший административно-фискальный порядок. Реформе предшествовало образование министерства государственных имуществ, во главе которого был назначен пятидесятилетний генерал от инфантерии, участник Бородинского сражения Павел Дмитриевич Киселёв.

Суть реформы Киселёва сводилась к созданию компетентной администрации, которая бы полностью разбиралась в крестьянском вопросе, а также улучшение быта и хозяйственной жизни крестьян. Новый аппарат власти на местах состоял из губернской палаты государственных имуществ, окружного управления, волостного и сельского правлений. Штат палаты и окружных управлений комплектовался из чиновников. Волостные и сельские органы избирались на три года из крестьянских выборных на сходах. Членам администрации вменялось в обязанность осуществлять «попечительство» над государственными крестьянами. В результате деятельность крестьянского мира стала строго контролироваться, а жизнедеятельность государственной деревни во многом определялась положениями сельского и судебного уставов.

Палаты государственных имуществ в северных губерниях России стали функционировать на основании указа от 20 марта 1839 года. Внутри губерний вводилось ведомственное окружное деление, которое не вполне совпадало с уездным. Так, в созданный Каргопольский округ вошли Каргопольский и Пудожский уезды.

При формировании волостей закон предписывал ориентироваться на численность населения в шесть тысяч душ мужского пола. В Каргопольском округе Олонецкой губернии было сформировано восемь волостей, пять из них в Каргопольском уезде и три волости в Пудожском уезде. В Каргопольском уезде волости были разделены на три сельских общества каждая. Богдановская волость находилась на севере Каргопольского уезда, её центром была деревня Село Богданово. Она состояла из Богдановского, Большесторонского и Воробьёвского сельских обществ. В Богдановское сельское общество с центром в деревне Село Богданово вошли деревни Устьмошского и Красновского приходов. Большесторонское общество с центром в деревне Большая Сторона состояло из деревень Шалякушского, Лелемского и Лепшинского приходов (ныне на территории Няндомского района). В Воробьёвское сельское общество с центром в деревне Воробьёвская были включены деревни Бережнодубровского, Плёсского, Луговского и Заднедубровского приходов.

Финансирование всех мероприятий реформы попечительского характера осуществлялось из крестьянских капиталов: хозяйственного и мирского. Источниками пополнения этих капиталов были в основном отчисления из общественного сбора и доходы с мирских оброчных статей.

Реформа северной государственной деревни не обеспечила основной задачи, которая выдвигалась в проектах: оброчные оклады не понизились, сумма недоимок увеличилась, значительная часть крестьянства разорялась. По мере реализации реформы стали оправдываться худшие опасения крестьянства.

Недовольство крестьян постепенно усиливалось и стало прорываться в форме открытых волнений. Массовые выступления вспыхнули, прежде всего, в северных губерниях, где в течение веков существовала крепкая крестьянская община, а преобладавшие здесь государственные крестьяне являли собой пример умения отстаивать свои интересы сообща. Привыкшие к мирскому самоуправлению и к относительной свободе, они не хотели принимать новых законов, которые вводили ограничения их прежней самодеятельности.

Движение в уездах Вологодской губернии началось весной 1840 года. Здесь волнения охватили 20 тысяч душ и грозили перекинуться в соседнюю Костромскую губернию. Бунты были подавлены введёнными воинскими командами. Применялся обычный метод усмирителей — публичное сечение крестьян розгами и заковывание наиболее упорствовавших в кандалы.

Позднее Вологодской губернии, начались волнения в соседней Олонецкой губернии. Особенно массовыми волнения были в Каргопольском уезде. В конце 1841 года, когда стали известны распоряжения Министерства об уплате общественного сбора, о ссыпке яровых семян и о посадке картофеля, среди крестьян началось глухое брожение. Особенно возмущало крестьян требование выделить под картофельное общественное поле лучшую крестьянскую землю: волости Олонецкой губернии страдали малоземельем, а картофель и без того разводился на крестьянских огородах.

Постепенно среди крестьян Каргопольского уезда стала укрепляться мысль о необходимости всем миром сопротивляться установленному порядку. Когда весной 1842 года было объявлено о платеже общественного сбора, начались открытые волнения. Сначала сильные волнения обнаружились в деревнях Аксентовского сельского общества одноимённой волости. 213 крестьян-домохозяев 61 деревни, расположенных вокруг Мошинского озера, собранные по распоряжению Каргопольского окружного управления государственных имуществ для взыскания с них 38-копеечного сбора за 1841 год и недоимок за прежние годы, отказались от платежа. Крестьяне ссылались на то, что «они никогда не изъявляли согласия на этот сбор», и что платить жалованье волостным и сельским начальникам они не согласны и готовы служить без жалованья.

Постепенно волнения распространились на остальные четыре волости Каргопольского уезда и пограничные с ними волости Пудожского уезда. Слухи о передаче государственных крестьян «в удел» усиливались. Во всех сельских обществах проходили самовольные сходы крестьян, на которых составлялись прошения царю, выбирались поверенные ходоки и собирались им на дорогу деньги. По примеру мошинских ходоков Ивана Попова и Андрея Плакидина крестьянин Герасим Иванов Такшеев из деревни Пожарище Заднедубровского прихода, будучи от крестьян поверенным, дважды в 1842 и 1843 годах ходил в Санкт-Петербург: первый раз совместно с однодеревенцем Петром Васильевым Такшеевым, а второй раз один. Он «утруждал государя императора всеподданейшей просьбой об освобождении крестьян от заведования палатой государственных имуществ». Означенные просьбы Такшеева в канцелярии Николая I были оставлены без внимания, как «не заслуживающие уважения». Статс-секретарь его императорского величества, находящийся у принятия прошений, князь Голицын поручил олонецкому гражданскому губернатору действительному статскому советнику Х. Х. Повало-Швыйковскому объявить об этом крестьянину Такшееву и внушить ему, что следует повиноваться начальству, поставленному законами.

Герасим Такшеев, при объявлении ему отзыва статс-секретаря по первой всеподданнейшей просьбе и сделанном при этом внушении, дал подписку. Однако, несмотря на это, «дерзнул вторично о том же утруждать государя императора». При объявлении второго отзыва статс-секретаря он от дачи подписки отказался не только каргопольским земской полиции и окружному управлению палаты государственных имуществ, но и олонецкому вице-губернатору, чем «оказал дерзость и явное неповиновение властям». За это 24 октября 1843 года Герасим Такшеев был взят под стражу и предан суду.

В волнующие сельские общества Богдановской волости были отправлены чиновники земской полиции и олонецкой палаты государственных имуществ в сопровождении управляющего Аркадия Сергеевича Лескова. Крестьяне, державшиеся за «мiр», отказывались отвечать поодиночке и объяснялись с приехавшим начальством сообща на больших деревенских сходах. Крестьяне держались стойко и вели себя с достоинством. Когда одного из них Лесков назвал дураком, то крестьянин ответил: «Я — не дурак, при том церковный староста и умнее многих». Когда чиновники попытались арестовать «зачинщиков», крестьяне оказали сопротивление и не дали в обиду своих поверенных. Особенно бурное столкновение произошло в Богдановском сельском обществе, где был подвергнут аресту крестьянин деревни Сысовы Алексей Фёдоров Херков1. По донесению олонецкого губернатора, «толпа бушующего народа» в количестве семидесяти человек насильственно освободила Алексея Херкова. Каргопольский окружной начальник Сергей Степанович Каратеев под давлением крестьян, которые, по словам губернатора, были «в духе явного исступления», вынужден был «во избежание дальнейшего шума» возвратить Херкову доверенность, выданную ему обществом, и паспорт, выправленный им в Санкт-Петербург. При этом толпой руководил отставной солдат Михаил Пуминов. Угрожающее настроение крестьян заставило палату государственных имуществ издать секретное распоряжение не задерживать избранных поверенных и не мешать их проводам в Санкт-Петербург.

Все разъяснения и распоряжения Министерства государственных имуществ не оказывали влияния на волнующееся крестьянство. Поверенный Херков в июне 1843 года, вернувшись из Санкт-Петербурга, рассказывал о подаче прошения, утверждая, что приедет сам наследник престола помочь крестьянам.

В ноябре 1843 года в Лелемский приход Большесторонского сельского общества для усмирения крестьян выезжал вице-губернатор Алексей Александрович Нуромский в сопровождении воинской команды и управляющего палатой государственных имуществ Лескова. Опираясь на вооружённую силу, чиновники арестовали за неповиновение властям крестьян-зачинщиков: Афанасия Иванова и Никиту Михеева Дьячковых, Никиту Андреянова Григорьева и Фёдора Прохорова Пономарёва. А по дороге арестовали поверенного Воробьёвского сельского общества Богдановской волости Герасима Такшеева.

Дорога в Лельму проходила от Конёво через Заднюю Дуброву. Под следовавшую в Лелемский приход воинскую команду крестьяне этих селений, несмотря на убеждения помощника окружного начальника Алексея Сивякова, не соглашались давать лошадей, выставленных по распоряжению вице-губернатора. При возвращении назад через деревни Заднедубровского прихода из собравшейся бунтующей толпы крестьян кричали: «Не повинуемся!». Это заставило вице-губернатора остановиться. Крестьяне требовали ответа, куда отправили их поверенного, «он не виноват ни в чём, его послало общество». Когда Нуромский пояснил, что поверенный Такшеев отправлен в тюрьму не за подачу просьбы, а за оказанное начальству неповиновение. Он пытался объяснить крестьянам, что они в законных случаях могут избирать поверенных, но не иначе как на сходе мирским обществом и с доверенностью, засвидетельствованной волостным правлением, но его не слушали, а кричали: «Мы другого поверенного пошлём, не хотим быть под окружным управлением». При проезде тогда же через Заднедубровский приход чиновника по особым поручениям Симантовского и помощника каргопольского окружного начальника Алексея Старикова толпа крестьян, предупреждая, кричала: «Легко Вам было справиться с лелемцами, а с нами будет потруднее».

В Воробьёвском сельском обществе волнения крестьян возобновились с новой силой в ноябре 1843 года, после того как были назначены выборы сельских и волостных начальников — не всем обществом, как привыкли за столетия крестьяне, а выборщиками, как требовало Положение 1838 года. По распоряжению управляющего палатой государственных имуществ Лескова четыре раза собирались крестьяне Воробьёвского сельского общества для объявления им предписания об избрании выборщиков. Крестьяне на сходах категорически отказывались от производства подобных выборов. Несмотря на все уговоры чиновников, крестьяне оставались непреклонными и, «с дерзостью» кричали: «Пусть делают с нами, что хотят, а выборщиков не дадим и под новым управлением быть не желаем».

Назидания чиновников только усиливали ожесточение крестьян. Они отвечали: «Ваши увещания напрасны, выборных не даём и дать не согласны, а ожидаем резолюции от царя на посланное прошение». По-прежнему ходили упорные слухи о том, что приедет к ним наследник престола и разберёт крестьянское дело. Но 6 декабря 1843 года приехал в Каргополь не наследник, а олонецкий губернатор Повало-Швыйковский. Получив сведения от каргопольского окружного начальника, надворного советника Сергея Степановича Каратеева, о том, что тот 6 и 7 декабря был в Воробьёвском сельском обществе и внушал крестьянам их обязанности относительно выборов, но они оказали явное неповиновение начальству и от производства выборов по новому порядку решительно отказались, губернатор сам отправился в Конёво. 9 декабря он в сельской расправе в присутствии А. С. Лескова лично убеждал крестьян не сопротивляться выборам выборных, зачитывая статьи свода законов о выборах и о наказаниях за ослушание. Однако крестьяне Воробьёвского общества и ему оказали явное сопротивление в производстве выборов по новым правилам и единогласно заявили, что согласны избирать в сельские должности лиц по-прежнему, то есть всем обществом. Некоторые из них с дерзостью кричали, что до освобождения их поверенного Такшеева они ничего не знают и будут слушать лишь одного государя императора. Губернатор, видя упорное сопротивление крестьян, дал им три дня сроку на размышление и объявил, что если они в течение этого времени не изберут выборных и не оставят свои нелепые требования, то в их селения будет введена воинская команда.

В означенное общество начальник губернии 11 декабря отправил благочинного каргопольских церквей Василья Попова, поручив ему сделать крестьянам пастырское увещевание и обратить их к должному повиновению властям, поставленными над ними. Он предложил объявить крестьянам, что при изъявлении покорности они останутся без преследования за сделанное ослушание, а при упорстве подвергнутся ответственности по всей строгости законов. Для большего успеха в сделанном поручении благочинный пригласил с собой двух местных приходских священников: плёсского Николая Владимирского и заднедубровского Фёдора Охотина. Однако их пастырские увещевания не только не возымели действия на крестьян и не привели их к долгу повиновения, но даже послужили причиной буйства: священник Николай Владимирский одним крестьянином был схвачен за рясу и от дальнейшей дерзости был удержан становым приставом Осипом Поповым.

При таких обстоятельствах начальник губернии был вынужден для восстановления порядка в Воробьёвском сельском обществе потребовать достаточную воинскую команду, и для распоряжения отправился в губернский город Петрозаводск. Управляющему палатой государственных имуществ он предложил остаться в Каргополе для ближайшего наблюдения за положением умов неповинующихся крестьян и о всех происшествиях сообщать ему. Вместе с тем он поручил крестьянину той же волости Устьмошского прихода Роману Петушкову (будущему деду писателя А. П. Чапыгина)2, убеждавшему прежде крестьян других обществ означенной волости к послушанию и повиновению, имеющему по покупке хлеба сношения с крестьянами Воробьёвского общества, а также «благонамеренному и уважаемому» крестьянину Архангельского прихода Никольской волости Гавриле Бодухину при каждом удобном случае убеждать крестьян Воробьёвского общества к повиновению и покорности.

9 января 1844 года воинская команда, численностью 300 человек, остановилась на границе Богдановской волости — в Архангельском погосте Никольской волости. Повало-Швыйковский разослал в волнующиеся приходы объявления с вызовом крестьян в Архангельский погост, находившийся от ближнего прихода Луговского Воробьёвского сельского общества Богдановской волости в десяти вёрстах.

Большинство крестьян Луговского, Плёсского и Бережнодубровского приходов перед лицом вооружённой силы и за уговорами крестьян Романа Петушкова и Григория Бодухина капитулировали и дали подписку о покорности. Крестьяне же Заднедубровского прихода, в количестве 350 человек, по-прежнему отказывались подчиниться.

Все три дня до выступления воинской команды из Архангело заднедубровцы проводили собрания в деревне Нижнетрубицинской, и «скопища» крестьян происходили в доме Тимофея Трофимова Гренёва, который стали именовать Ратушей. Выявились и вожаки сопротивления: Пётр Герасимов Плылов, Тимофей Трофимов Гренёв, Фёдор Никифоров Такшеев Зотин, Фёдор Иванов Харин, Пётр Васильев Такшеев, приватно Малафеев, Николай Алексеев Анфимов, Василий Фёдоров Елизаров, Андрей Васильев Дружинин, приватно Знатков, Логин Гаврилов Колобов, Николай Иванов Захирин и другие. Первейшим зачинщиком и действователем впоследствии на следствии был назван Андриан Михайлович Такшеев.

На этих сходках договаривались, чтобы всем: от большого, до малого «стоять, крепиться и не поддаваться». Было налажено наблюдение друг за другом, чтобы никто не изменил и не склонился к повиновению. Сговорились на сопротивление воинской команде, о прибытии которой дошли до них слухи. Заявляли, что без указа царя не дадут выборщиков и будут сопротивляться силой силе. Среди заднедубровцев были опытные звероловы, имевшие охотничьи ружья и говорившие, что «ружья ни у кого из них из рук не выпадут». Крестьяне стали вооружаться деревянными кольями, безменами и другими орудиями. Колья приготовлялись, обтёсывались и заострялись в деревне Нижнетрубицинской против дома крестьянина Петра Герасимова Плылова в воскресенье 9 января хозяином дома, Никифором Лукиным с братом Тимофеем и сыновьями Иваном Кирилловым Лукиным, Иваном Знатковым и другими.

Приехавшие накануне побоища в Заднюю Дуброву для увещания крестьян каргопольский земский исправник Владислав Зиолковский и помощник окружного начальника Алексей Стариков так ни с чем и уехали.

В ожидании вступления воинской команды некоторые из заднедубровцев в ночь с понедельника на вторник ночевали не дома, а у знакомых и родственников в деревне Нижнетрубицинской. Но мало кто заснул в ту ночь.

Сметанин Владислав Александрович,

член Учёного Совета Архангельского Центра Русского географического общества.

(Сметанин В. А. Крестьянские волнения в Богдановской волости Каргопольского уезда в 1842-1843 годах / Макаровские чтения – 2019. 90 лет со дня образования Плесецкого района: Сборник материалов III областной историко-краеведческой конференции. – Издательские решения, 2022. – С.268-277).


Примечания редактора сайта

1 Алексей Фёдоров Херков из Сысовы также известен как строитель часовни в своей деревне, средства на постройку которой ему в 1819 г. пожертвовал при посещении Усть-Моши император Александр I. Подробнее об этом - здесь.

2 О своём деде, Романе Васильеве Петушкове, его жизни и гибели А. П. Чапыгин упоминает в повести "Жизнь моя". Также, по всей видимости, именно он является прототипом Артамона Вороны - богатого крестьянина и сельского заправилы из другой повести Чапыгина - "Белый скит".

Продолжение читайте здесь

В. А. Сметанин






  редактор страницы: илья - Илья Леонов (il-onegin@tuta.io)


  дата последнего редактирования: 2023-04-02





Воспоминания, рассказы, комментарии посетителей:



Ваше имя: Ваш E-mail: