Настоящую рукопись Попова Петра Павловича я обнаружил в личном архиве, который хранится у жены Попова П.П. и изъял для передачи в партийный архив Архангельского Обкома КПСС.

19.09.1965. Огарков И.В.

Убеждён, что эта рукопись принадлежит Петру Павловичу Попову, и события, которые он описывает, действительно происходили в г. Онеге.

19.09.1965. А.М. Ларионов.

Под пулемётом

До глубокой ночи продолжались танцы. Когда мы разошлись, то было уже три часа ночи. Я поднялся наверх, в свою комнату, и лёг спать.

Меня разбудила пулемётная стрельба. Я спросонку не мог сразу сообразить, что случилось. Но это длилось недолго. Я понял, что стреляют не кто иной, как белогвардейцы. Меня удивило, почему так быстро могло это случиться. О каждом пароходе, который двигался по направлению к г. Онеге выставленные для этой цели посты должны немедленно сообщить. Я наскоро оделся и вышел в коридор к окну, из которого видна вся площадь и пристань. Пулемёт замолчал. Когда я бросил взор через окно по направлению к пристани, то увидел пароход и высадившийся на берег десант и цепью походя заряжая винтовки солдаты словно по команде «Разомкнись» двигались в двух направлениях: Одни по направлению к местной казарме. другие по берегу вверх по р. Онеге (о город). мне пришла в голову мысль, что нужно спуститься вниз в пулеметную команду. а там видно будет. Иду туда. Меня поразило когда войдя в помещение где стояло пять пулеметов я не нашел ни одной живой души, ни одного пулеметчика. Все пять пулеметов на днях присланных из Архангельска, стояли не в боевом порядке, даже чехлы не сняты.

Что делать?.. выкатить пулемет и трататнуть по белогвардейцам – не бум-бум не понимаю как нужно обращаться с этим смертоносным орудием. В тоже время меня не покидает мысль, что не может быть что все разбежались и что дело обороны безнадежное дело. Нужно драться... С чем?..

... Я спохватился, что у меня нет винтовки, она оставлена в комиссариате. Я туда. По выходе их помещения ко мне, что называется в охапку, разбежался один из пулеметчиков. Страшно взволнованный: «Бежим скорей! Город со всех сторон оцеплен! Дело гиблое!» Только теперь я понял, что мы действительно в опасности. Крупным шагом, держа курс в верховья города, откуда идёт дорога вверх по Онеге, мы отправились по главному проспекту. К нам по пути присоединился красногвардеец. Дошли до угла первой поперечной улицы. Взор естественно бросился вправо и влево и что же... В пятнадцати саженях от угла, с которым поравнялись, вправо от нас мы увидели группу солдат человек в десять вооруженные ружьями и пулеметом.

«Бежать!» - молнией мелькнула мысль, «Да, бежать!» Кто-то из вооруженных крикнул: «Стой!» Где там стой... раздался пронзительный винтовочный выстрел... Это по нам. И в ту же минуту противно затрещал пулемет. Я бегу, чувствуя что вот-вот пули как змеи вопьются в спину и я должен упасть.

Жуть. Продолжаю бежать... Еще немного и я в безопасности. Пулемет упорно трещит... Свернул в переулок... Полегчало... Сильный бег сменился шагом. Перевел дух.. Через кладбище достиг дороги, которая ведет в дер. Анда. Где же мои спутники?! Вероятно, пулемет скосил – решил я и направился в Анду. Помню, по дороге встречал женщин и мужчин, идущих в город, но в разговоры с ними не пускался. Кажется, какой-то встречный спросил, что делается в городе, но я на этот вопрос отделался общей фразою «Всё по старому».

Прихожу в Анду, там уже знают, что что-то случилось в городе не ладно. Расспрашивают... Я рассказал все что случилось. Одни были недовольны приходом белых, другие ехидно улыбались видимо рады приходу таких дорогих гостей.

Зашел в один из домов... Попросил молока. Дали. Рассчитавшись за молоко, поблагодарив хозяйку, вышел... В этой же деревушке нанял лошадь. Поехал дальше... Торопил извозчика. Нужно было поскорей добраться до с. Порог оттуда по телеграфу передать в Архангельск о случившемся, просить указаний как действовать, какие предпринять шаги. Возница меня довез только до следующей деревушки, дальше не поехал. Около десяти вёрст пришлось идти пешком. Наконец достиг желанного пункта. Придя в деревню, прежде всего отправился на земскую станцию, чтоб узнать не было ли выходцев подобных мне из города. Оказывается там уже все знали о том что случилось в городе. Архангельску также известно. Товарищи, пришедшие раньше меня, уже об этом сообщили. Попросил лошадь, чтоб следовать дальше. Содержатель станции отказал, мотивируя тем, что уехавши, он может остаться за фронтом. Он посоветовал мне, немедля ни минуты, переправиться через р. Онегу и идти пешком. «Это я и без тебя голубчик знаю» - подумал я. Перевозчик переправил через реку. Отойдя по дороге каких-либо саженей сто, услышал, что меня кто-то нагоняет. Обернулся. Сзади шла ровной рысью лошадь, запряженная в телегу. На телеге сидело трое мужчин. Я остановился... «Эй! ты откуда взялся?» - восторженно спросил знакомый военком, когда повозка поравнялась со мной. С ним вместе ехал тов. №...

«Откуда вы, оттуда и я» - равнодушно ответил я. «Ну садись на телегу». Я приснастился к ним в середину. Поехали... «Ну, докладывай, как ты выбрался». Рассказал... Удивились... «Расскажите теперь, как вы удирали?» Военком стал рассказывать: «Как ты знаешь, я по обыкновению спал в помещении военкомата не раздеваясь. Долго ли спал, не знаю... Вдруг слышу, меня кто-то будит. Товарищ военком, а Товарищ военком, какой-то пароход подходит к пристани. Знаешь я так же не сообразил со сна-то почему ни один из постов не сообщил об этом. Подхожу к окну... А вы знаете, что из окна как на ладони видна вся пристань и залив. Вижу, подходит пароход. Я к телефону. Звоню в казарму, чтобы прислали красногвардейцев для проверки документов у приехавшей публики. Мне отвечают, что хорошо, сейчас выйдем. Пароход всё ближе и ближе подходит к пристани. Через каких-нибудь пять минут, мои гвардейцы уже на месте. Когда пароход подошёл вплотную к пристани, то кроме капитана и нескольких человек верхней судовой команды на верхней палубе ни кого не было. Наши гвардейцы помогли причалиться пароходу и подали трап. Вдруг из всех люков, какие только есть на пароходе, один за одним с оружием в руках, что черти из ада, начали выскакивать солдаты. Первые выскочившие на палубу дали залп… Пошла тра-та-та… К телефону. Звоню в казарму, чтоб все красногвардейцы, находившиеся там, немедленно вооружались и были готовы к бою. Мне отвечают, что все гвардейцы, которые были, отправлены в моё распоряжение. Это на проверку документов… Здорово. Тут я вспомнил, что из пятидесяти больше половины в расходе. Пока я звонил, половина десанта была высажена на пристань. Что делать? Выход один – бежать. Вышел из комиссариата и направился по главному. По пути из Михайловского дома кто-то в меня сделал несколько револьверных выстрелов, но должно быть стрелок был плохой, не попал. По тракту дошёл до д. Камениха. Там переехал через р. Онегу и ушёл в Подпорожье, откуда с товарищем N и едем.

Жарко. Солнце палит напропалую. Пыль, поднимаясь, застилала всё позади. Нагоняем конвой. Он вёл несколько человек задержанных белогвардейцев. Отдали приказ. Поехали дальше. С разговорами на злобу дня доехали до дер. Чекуево. Остановились на земской станции. Заказали самовар и отправились на телеграф. По прямому проводу попросили вызвать Архангельского губвоенкома.

- Я губвоенком. В чём дело?

- В пять часов утра г. Онега захвачена белогвардейцами. Что делать?

- Кто у аппарата?

- Уездвоенком и член УИК.

- Скажите численность неприятельских сил?

- Около трёхсот человек.

- Как всё произошло?

- Сегодня в пять часов утра к пристани г. Онеги подошёл Соловецкий пароход «Михаил» и высадил десант.

- Какое вооружение имеется у десанта?

- Пулемёты и винтовки.

- Архангельск… Архангельск…

Аппарат упорно молчит. «Почему не отвечает?» – спрашиваем телеграфиста. «Вероятно, с проводом что-либо стряслось!» – удивлённо сказал человек сидящий у аппарата. Не добившись ответа Архангельска ушли на квартиру.

Часа через полтора пошли обратно на телеграф. Сколько ни старался телеграфист вызвать Архангельск, но последний продолжал молчать. Потеряв надежду связаться с Архангельском, вернулись на квартиру. До поздней ночи сидели и обсуждали текущие события. Часы пробили два. Ушли на поветь спать. Хотелось всё время работать, строить предположения, но прошедшая коротка для нас ночь, тревожный день и физическая усталость, давали себя чувствовать. Мы быстро уснули…

Когда встали, солнце уже высоко-высоко поднялось на безоблачном небе. Перебросившись несколькими шутками, пошли на квартиру. Что такое? Помещение от передней стены и до дверей устлано человеческими телами. После мгновенного столбняка, который на нас нашёл в первую минуту, мы узнали в спящих людях своих красногвардейцев. С шутками принялись их будить.

«На! Мертвец-то! Да ты что?» – сделав непомерно вопросительную физиономию, воскликнул один из гвардейцев, продолжая лежать. Я не понял. «Да ведь Шурка нам сказал, что ты убит. Он видел, как ты упал под обстрелом пулемёта». «На том свете крепче, чем на земле идёт революция, вот и вернулся – отшутился я – что же он это врал, или ему так показалось?» В это время все уже встали, не менее удивляясь моему воскрешению, что и спрашивавший. Наперебой пустились в разговор.

- Ну, кто-нибудь один рассказывает, а то ни черта не понятно – вставил военком.

- Давай братцы я все по порядку расскажу – вызвался белокурый парень.

- Валяй Мишка – загалдели красногвардейцы.

Мишка не торопясь зажёг уже свёрнутую цигарку, и со свойственной ему равнодушной улыбкою, начал делать короткое сообщение.

- Сплю и слышу, что кто-то меня толкает в бок и приговаривает: «Мишка, а Мишка, там где-то стреляют». Но так, как я был в полузабвении, то не понял, и не мог понять что значит..., повернулся на другой бок и сон мгновенно меня обольстил. Слышу, опять толкают в бок. «Мишка, стреляют, говорю, надо вставать». Фу, думаю, навязалась с какой-то дурацкой стрельбой, покою не даёт. Спать страшно хочется. Сами посудите, вечер кончился в три часа ночи, и к тому же чёрт проносил с девчонкой около часа.

- Ладно, без беллетристики.

- Так. Мать не перестаёт толкать в бок, и наладила же чёрт её возьми, точно знала, что я страшно боюсь щекотки, проснулся. И, верно, говорю, стреляют. Сон как рукой сняло. Наскоро оделся, бегу в казарму. По дороге вот эти – указывая на сидящих гвардейцев – два со мной схлестнулись. Прибежали в казарму. В течении каких-нибудь десяти минут, нас собралось человек пятнадцать. Уцелевшие контролёры документов – вон они – тоже прибежали. По их сообщению десант порядочный. Такой горстки, какую представляем мы, делать нечего, кроме того со старинными берданками и без нужного количества запаса патронов.

Решили вблизи казармы засесть в лесок. Засели, ждём. Через некоторое время появились белогвардейцы. Они шли друг за другом по берегу, держа между собой приличный интервал. Мы, ни гу-гу. Блюстители права и порядка подошли почти вплотную к казарме. Делают полукругом боевую цепь… Залп! Только стёкла в казарме забренчали. «Команда» электрическим током впилась в наше сознание. По счёту Раз! Два! Пли! полетел русский антрацит подарком гостям. Мы с тыла дали залп, и та-та-та… Они стрелять… Хватай… Имай… Перекусывай… Не выкусим! И лесом через Анду ночью на своих парах подъехали сюда.

Выпили по стакану чаю и пошли на телеграф. Нет, молчит Архангельск, хоть ты лопни. На обратном пути встретились лицом к лицу с распространителем слухов о том, что я убит. Это был тот самый пулемётчик, который попал мне навстречу, когда я выходил из помещения пулемётной команды, и с которым вместе попали под пулемётный огонь. Он был сильно удивлён моим возвращением с того света.

- Хорошо. Ты видел меня, что я упал и пропал. Я так же в свою очередь думал, что ты вознёсся на небеса. Бежал, и вдруг парня не стало. Расскажи, понравилось тебе там, и где сидел?

- Не до смеху, чёрт возьми, было.

- А я так хохотал, - с усмешкой заметил я, - ладно, рассказывай.

- Сделав несколько прыжков с тобой вместе, заметил на панели большую дыру. Туда под доски, в канаву, пронеслось в голове! Как кошка сделал прыжок, сунулся в эту самую дыру и пополз. Через минуту подбегает какой-то человек к отверстию, и командует: «Вылезай, чёртова голова!», и стал пихать в провал штыком… Так я тебе и вылез, дурака нашёл, - думаю я, а сам усиленно продолжаю ползти. Далеко уполз. Грозный человек, видя что я его приказания не исполняю, выругался трёхэтажным матом и ушёл. Я пролежал до темной ночи. Когда всё стихло, вылез, и где лесом, где дорогой, к утру пришёл сюда.

- Здорово! Я думал, что ты восседал на облаках, а он возьми, в лягушечье царство изволил затесаться.

Нас в Чекуево поднабралось человек двадцать пять, вышли из Онеги, кто какими путями. Решили собраться, и обсудить, что делать. Спорили долго, кто что предлагает. Наконец, пришли к следующему решению: Те, у кого родина (деревня) не занята белыми, должен ехать и вербовать добровольцев, и из них организовывать партизанские отряды. Сборный пункт – ст. Обозерская. Все остальные, а их подавляющее большинство, двигаются на ту же ст. Обозерская, и там ждут подкрепления из Архангельска или из центра. Военком едет в Архангельск с одним из членов УИК. Вечером того же дня все разъехались по указанным маршрутам.

ОДСПИ ГААО. Ф.8660. Оп.3. Д.465.

Примечание от редакторов сайта: Текст публикуется впервые в авторском варианте.

П.П. Попов