31 июля 2018 года, исполнилось 100 лет со дня начала англо-американской интервенции в Онежском уезде. В этот же день, в Подпорожье, был организован первый Онежский красный партизанский отряд.

Онега сдалась без боя…

В январе 1918 года, власть в городе перешла в руки крестьянских и солдатских депутатов. Месяц май принёс тревогу за существование Советской власти. Захват Мурманска, Кеми и Сороки (Беломорск), отозвались и на Онеге. Это заставило увеличить силы по организации вооружённых сил и привлечения на свою сторону сочувствующих Советской власти. Отряд Красной гвардии в городе был доведён до 60 человек. Прибывший в Онегу от губисполкома Павлин Виноградов, был удивлён организованностью вооружённой силы в городе, но, тем не менее, иностранной интервенции Онеге избежать не удалось.

30 июля Онежский исполком получил от губисполкома телеграмму, о том, что 31 июля в город прибудет пароход с продуктами и вооружением для боевых сил. В этот же день в Подпорожье приехал агитатор ВЦИК, член Архангельского горкома РКП (б), Владимир Константинович Гончарик. От Онеги до Подпорожья, около 15 километров, однако связи между ними никакой не было, поэтому в то время и происходили всевозможные нестыковки. Вечером 30 июля, в Подпорожье состоялось собрание молодёжи, на котором выступил В.К. Гончарик. Он осветил обстановку в районе, и сказал о возможной высадке десанта интервентов. Собрание постановило оказать надлежащую помощь Советской власти, а если потребуется, то и с оружием в руках. Резолюцию собрания было поручено доставить в Онегу органам Советской власти, местному крестьянину Тимофею Казакову. Но, как оказалось, в пути он разминулся с членами Онежского уездного исполкома, которые в ночь с 30 на 31 июля, выехали в неизвестном направлении. В городе оставался уездный военком Пётр Михайлович Агапитов и вооружённый отряд красногвардейцев. Жизнь в Онеге шла обычным порядком.

Вечером в доме Хорева был устроен танцевальный вечер, на котором были все красногвардейцы местного гарнизона, даже те, которые стояли часовыми на пристани. Прихода неприятеля никто не ожидал. Танцы закончились около трёх часов ночи, и все разошлись отдыхать. На улице наступила мёртвая тишина, Онега спала крепким сном, кроме дежурных на пристани поджидавших пароход из Архангельска. Военком Агапитов, по своему обыкновению спал в помещении военкомата. Около пяти часов утра, почувствовав, что кто-то его будит: «Товарищ военком, а Товарищ военком, какой-то пароход подходит к пристани», - толкая его за плечо, докладывал караульный.

Военком подошёл к окну, из которого, как на ладони была видна вся пристань и устье реки Онеги. Увидев подходящий к пристани пароход, он позвонил в казарму, приказав прислать красногвардейцев для проверки у приехавших документов. Ему ответили: «Хорошо, сейчас выйдем». Пароход всё ближе и ближе приближался к пристани. Через каких-то пять минут, красногвардейцы были на месте. Когда пароход подошёл вплотную к причалу, на верхней палубе стояли капитан и несколько человек верхней судовой команды. Красногвардейцы приняли швартовы и подали трап. Вдруг из всех люков, какие только были на пароходе, один за другим, словно черти из ада, стали вскакивать вооружённые солдаты. Первые выскочившие на палубу сразу же дали залп. Началась перестрелка.

Военком бросился к телефону звонить в казарму, чтобы все красногвардейцы, находившиеся там, немедленно вооружались и были готовы к бою. Ему ответили, что все, которые были, уже отправлены в его распоряжение на проверку документов. Пока он говорил по телефону, половина десанта уже высадилась на пристань. Военком был в замешательстве: Что делать? Выход был один – бежать. Вышел из военкомата, и по Соборному проспекту направился за город. По пути, из дома Михайлова, кто-то сделал в него несколько револьверных выстрелов, но не попал, вероятно, стрелок был плохой. По тракту военком дошёл до д. Камениха, переправился на другую сторону реки, и, наняв лошадь, по пути подбирая, таких же бежавших одиночных красногвардейцев направился в с. Чекуево.

Большого сопротивления прибывшим интервентам оказано не было. Потери красных составили, убит один, ранен один человек. На пароходе был всего один убитый. Красногвардейцы, кому удалось, кто группами, кто поодиночке, выбрались из города, и ушли в места расположения красных частей, те, кто остался в казарме, были арестованы. К 12 часам дня все городские учреждения были заняты, и начались аресты. За малейшее сочувствие большевикам и Советской власти, немедленно арестовывали и сажали в тюрьму. К 13 часам город был полностью оцеплен, на углах каждого квартала были установлены пулемёты, ходить по городу разрешалось только с разрешения коменданта. Вечером, в 18 часов, было объявлено общее собрание горожан, на которое пришли только те слои населения, кто ждал прихода интервентов и ненавидел Советскую власть. Здесь же было объявлено о наборе в ополченцы, куда в первый же день записались всего пять человек. Таким образом, не более чем за час-полтора, Онега практически без боя была захвачена белогвардейцами и иностранными интервентами.

Караул американских войск в Онеге

Первый Онежский красный партизанский отряд

Тем временем в Подпорожье, 31 июля, к 12 часам дня, в волисполкоме собралось около десяти человек, никто не знал, что делается в Онеге, строились всякие догадки. Власти Онеги бежали, и революционном Подпорожье никто из них даже не остановился. Вскоре, вернувшиеся из города девушки, которые уехали туда вместе с Тимофеем Казаковым, сообщили, что город занят интервентами, а Тимофей был арестован при выходе с лодки на берег. Впоследствии ему удалось бежать из-под ареста.

К двум часам дня, количество собравшихся увеличилось до пятнадцати человек. Откуда-то вернулся и В.К. Гончарик, и сразу решили провести организационное собрание, и обсудить, что делать. Проведя собрание, и обсудив вопрос об англо-американской интервенции, постановили создать партизанский отряд, и наименовать его 1-й Онежский Красный партизанский отряд. Командиром отряда был избран уроженец Подпорожской волости, Пётр Алексеевич Попов, работавший до этого заведующим агитационно-организационным отделом Онежского уездисполкома. По сути своей, он был на данный момент единственным представителем уездисполкома. Комиссаром отряда избрали В.К. Гончарика. Отряду была поставлена задача: вооружённая борьба с интервентами. Здесь же в Подпорожском волисполкоме, взяли из кассы наличные деньги на нужды отряда, выдав на это соответствующий документ, а так же 7-8 берданок с патронами. Сразу же по организации отряда началась запись добровольцев, которых вместе с командиром и комиссаром, было не более двадцати человек.

Долго задерживаться в Подпорожье было небезопасно, и не более как через полчаса после образования отряда, первые онежские партизаны вышли к селу Порог по левому берегу реки Онеги, куда прибыли вечером 31 июля, остановившись на Малой Стороне. Сразу же на правую сторону, в Порог, выслали группу из пяти человек, с целью разведать о движении противника, и в надежде пополнить отряд новыми бойцами. Выставив посты на входящие дороги в село, двое из группы: Фёдор Казаков и Александр Ларионов, пошли в помещение волостного правления, где проходило собрание сельчан. Выступавший на нём человек, эмоционально говорил собравшимся о том, что «Онега занята нашими освободителями, и мы должны оказать им всяческое содействие и помощь, но в нашем селе появилась какая-то вооружённая банда, и её нужно ликвидировать». Не иначе как под «бандой» он подразумевал партизанский отряд. Собравшиеся в правлении, встретили делегатов от партизан явно не дружелюбно, т.к. Фёдор Казаков пишет в своих воспоминаниях, что выйти с собрания ему с Ларионовым удалось лишь после того, как они заявили, что при насилии в их сторону, они применят гранаты.

Во второй половине ночи, сняли посты. Один из постовых, дезертировал, его сил на дальнейшее участие в отряде явно не хватило. Обратно через реку Онегу группа переезжала уже вчетвером, под ружейно-пулемётными выстрелами. Это были первые пули врага, просвистевшие мимо голов красных онежских партизан. Но это было ещё не всё. В первую же ночь, на 1-е августа, из отряда отсеялось несколько человек. Если бы знали беглецы, как тяжело было оставшимся, ведь каждый боец, каждая винтовка, представляли собой неописуемую ценность. Но этого, очевидно, многие не понимали. Ядро отряда, в тринадцать человек сохранилось. Утром 1-го августа, отряд стал отходить к селу Корельское. Подойдя к селу, услышали звон набатов, послали разведку, которая выяснила, что неприятеля в нём нет. Население в Корельском было оповещено агитаторами противников Советской власти, о том, что «идут большевики с рогами, и они будут убивать и грабить». Войдя на телеграф, установили, что из Онеги в Архангельск была дана ложная телеграмма, о том, что никакой десант не высаживался, и что всё это слухи и ложь. Партизанское командование, в свою очередь сообщило о действительном положении дел, и после этого партизаны нарушили связь на большом расстоянии. Спилили телеграфные столбы, оборвали провода, бросив всё в воды реки Онеги. Ко 2-му августа отряд пришёл в село Чекуево. По дороге к ним присоединились несколько человек ушедших из Онеги. Здесь же в Чекуево, встретились с уездным военкомом Агапитовым, и некоторыми деятелями уездной власти.

Интервенты тоже без дела не сидели. Узнав о сформировавшемся партизанском отряде, за ним была отправлена часть высадившегося десанта. Отряд партизан, двигавшийся по размокшим дорогам, не мог сделать даже небольшого привала для передышки, десант противника висел буквально за плечами. В районе д. Наволок, что напротив Чекуево, 3 августа противник решил окружить отряд и уничтожить, но партизанам удалось вырваться. Далее двигаясь по тракту Чекуево-Обозерская, в районе д. Усолье партизаны нарушили связь, и продолжали отходить дальше. На ст. Чуново, остановились на отдых в станционной избе, но, не успев отдохнуть, попали под прямой обстрел противника. Многие из партизан выпрыгивали прямо через окно, и снова партизанам удалось вырваться.

Онежские партизаны

Километрах в пяти от Чуново, онежским партизанам встретился хорошо вооружённый, с тяжёлыми пулемётами, Петроградский железный отряд, который был послан на помощь командующим войсками Северо-Восточного участка отрядов завесы Кедровым. Доложив обстановку, совместно выбрали позиции, примерно на 6-7 км. от станции Чуново. Противник ждать себя заставил недолго. Это был первый настоящий бой с интервентами на Онежском направлении. Длившийся около двух часов, он был очень жестокий. В этом бою, участвовали и Онежские партизаны имевшие оружие. Характерной чертой этого боя было то, что закончился он как по команде, и обе стороны начали отступать – красные в сторону ст. Озерки, а противник, оставив всё пройденное расстояние, отступил до Онеги.

Значение 1-го Онежского красного партизанского отряда, в первые дни борьбы с высадившимся десантом интервентов, было ощутимо. Конечно, отряд активными действиями не мог противостоять продвижению противника, но и противник не мог двигаться как на прогулку, зная, что впереди, где-то, их поджидает вооружённый отряд. И при движении, они были вынуждены соблюдать осторожность, от чего потеряли много времени. Навязанный противнику бой под Чуново, сорвал планы интервентов перерезать Северную железную дорогу в районе ст. Обозерская.

С каждым месяцем отряд рос в численности. Если в начале августа в нём состояло всего 13-15 человек, то к концу августа 1918 года, численность отряда составила 72 человека. В первую половину ноября, численность составила 124 человека. Это официальные данные из требовательной ведомости на выдачу жалованья военнослужащим отряда. К концу 1918 года, отряд был хорошо окрепшим, прошёл боевую закалку, и регулярно пополнялся новыми бойцами. В это же время, отряд влился в состав Онежской боевой колонны, которая затем была переименована в 159-й Онежский особый стрелковый полк. Являвшийся составной боевой единицей этого полка, 1-й Онежский красный партизанский отряд, воевал с интервентами, не имея ни отдыха, ни передышки, и онежские партизаны сполна выполнили свой долг в деле освобождения Онежской земли от иностранной интервенции.

В сентябре-октябре 1918 года, красными частями, в том числе и Первым Онежским партизанским отрядом были проведены наступательные бои, как на левой, так и на правой сторонах реки Онеги, в районе деревень Чекуево, Вазенцы и Каска. Но успеха они не имели, и 18 октября красные отряды отошли к селу Турчасово Посадной волости. Здесь была проведена реорганизация частей, в результате которой первый Онежский партизанский отряд влился в состав Онежской боевой колонны, которая затем была переименована в 159-й Онежский особый стрелковый полк. Командирами батальонов которого, были назначены некоторые из бывших первых онежских красных партизан. В декабре 1918 года 159-й полк был переброшен на Кочмасское направление Северного фронта, оставив в районе села Турчасово оборудованные оборонительные позиции, куда на смену ему прибыл 154-й Петроградский полк.

В послевоенные годы, нередко возникали споры, кто же на самом деле был командиром первого Онежского красного партизанского отряда. Ф.Ф. Казаков в своих воспоминаниях, с точностью до одного дня называет имена тех, кто командовал отрядом.

1. С 15 часов 31 июля, т.е. с момента организации отряда, до 1 часа 1 августа, отрядом командовал Пётр Алексеевич Попов.

2. С 1 августа по 14 августа – Владимир Константинович Гончарик.

3. С 14 августа по 22 августа – вновь Пётр Алексеевич Попов.

4. С 22 августа и до конца существования отряда – Александр Михайлович Ларионов, который провёл много боёв с отрядом и руководил им неплохо.

Три командира первого Онежского красного партизанского отряда. Слева направо: Попов Пётр Алексеевич, Гончарик Владимир Константинович, Ларионов Александр Михайлович

Осенью 1918 года на Онежском направлении действовали небольшие части союзных войск (интервентов) поддерживаемых отрядом русских добровольцев из местных крестьян. Эти добровольцы входили в состав белого партизанского отряда, командовал которым уроженец д. Малая Фехтальма Матвей Яковлевич Махнов. В это же время многие солдаты, вернувшиеся с фронтов Первой мировой войны, находившиеся в своих деревнях, занимали нейтральную позицию, и относились пассивно как к красным, так и к белым. Однако начавшийся голод, по случаю неурожая в 1918 году, у многих солдат позицию изменил. В связи с тем, что белые в качестве поддержки деревенского населения стали выдавать пайки в виде белой муки по 15 фунтов и крупы по 8 фунтов на человека, многие слои населения стали становиться на сторону своих, так называемых «союзников спасителей». Видя такое отношение населения, и воспользовавшись голодом, белогвардейское правительство, одну за другой, начало проводить мобилизацию. В течение зимы 1918-1919 гг. из населения Онежского уезда был сформирован 5-й Северный полк белых, которому в недалёком будущем придётся сыграть важнейшую роль в событиях Гражданской войн на Онежском направлении. В состав полка входило 7 стрелковых рот, 2 пулемётные команды, 1 команда связи, общей численностью около 1500 человек. Таким образом, весной 1919 года русские белые части были уже достаточно боеспособны, и союзники (интервенты) предоставили им оборону вдоль всей реки Онеги, снабжая их продовольствием и боеприпасами. Но, в тоже время, небольшие подразделения союзных войск, также находились на этих рубежах.

На территории контролируемой красными частями, местное население Посадной волости, тоже не стояло в стороне от происходивших событий. Так 28 декабря 1918 года, волостная организация РКП (б) создала Турчасовский партизанский отряд, в который вступило свыше 200 человек. Совместно со 154-м Петроградским полком в трёхдневных боях было отбито наступление интервентов на Турчасово. После этого боя, 5 января 1919 г. отряд был расформирован. В феврале 1919 года, вновь была проведена переброска полков: 154-й Петроградский полк с Онежского был отправлен на Железнодорожное направление, а на смену ему вернулся 159-й полк, который вёл бои с интервентами до июня месяца. Ему на смену прибыл 154-й (бывший 6-й Камышинский) Краснознамённый полк.

К 1 июня 1919 года линия фронта проходила между сёлами Клещево и Прилуки. На стороне белых располагались 1-я, 3-я и 5-я роты 5-го Северного полка, пулемётная команда и несколько рот англичан и американцев, и партизанский отряд Махнова. В подкрепление этим частям, сюда прибыла 2-я батарея 2-го отдельного артиллерийского дивизиона. Однако отношения между русским и союзническим командованиями были далеко не идеальны. Так командующий русскими белыми войсками Онежского района полковник И.И. Михеев, никак не мог найти «общий язык» с командующим Онежской колонны от союзнических войск подполковником Лаури. Михеев, прибывший ещё в середине марта в Чекуево, столкнулся с проблемой в том, что его попросту не ждали. В том числе, Лаури никак не хотел признавать в лице Михеева командующего русских войск. Об этом свидетельствует депеша посланная Михеевы командующему войсками Северной области В.В. Марушевскому:

«...25 марта. Сейчас получил приказание Полковника Лаури отправиться в Клещево и вступить в командование позицией в Клещеве, занимаемой одной ротой. Я имею под командой до 1600 русских мужиков и, будучи привязан к одной роте, не имея абсолютно связи с Вами, остальными русскими частями, ибо телеграф начинается только в Чекуево, нахожу невозможным исполнить приказание Лаури, без Вашего приказания. Лаури упорно не желает признавать моего положения здесь в качестве Командующего русскими войсками в помощь ему в административном отношении. Настойчиво стремится мою роль (свести на роль) командира части русских войск на небольшом фронте, чем окончательно отстранить от меня остальные части и лишить меня возможности выполнять возложенные на меня Вами обязанности. Прошу Вашего разрешения выехать для личного доклада, а Штаб временно перевести в Онегу, без всякого ущерба для дела. В случае Вашего разрешения сообщите Лаури через Союзный штаб, иначе выехать не могу...».

Рассчитывать на то, что союзное командование признает неправоту своего офицера, было нельзя. Хотя и Марушевский сообщил об этом генералу Айронсайду – главнокомандующему войсками Антанты в Архангельске, переубедить Лаури так и не удалось. В результате чего, пришлось Михееву отправляться в Клещево и принимать там командование ротой. А для личных докладов к Марушевскому, отправлять начальника штаба русских белых войск Онежского района – подъесаула Болдырева. Вот в такой обстановке разногласий между интервентами и русскими белыми войсками разрабатывались планы весенне-летнего наступления 1919 года.

В июле 1919 года произошло событие, перевернувшее ход боевых действий на Онежском направлении. 20 июля 1919 г., во второй роте 5-го Северного полка белых произошло восстание, которое вылилось в общее восстание всего полка. Их Чекуево в Клещево был послан небольшой отряд восставших для связи с подразделениями полка, находившимся там. При приближении к Клещево, в устье реки Кернежка, отряд встретился с разведкой белого партизанского отряда, в числе которых находился и их командир Матвей Махнов. В результате короткого боя Махнов был убит, а отряд прибыл в Клещево, где оказал поддержку уже начавшемуся восстанию в ротах 5-го Северного полка, базировавшихся здесь. Таким образом, вся территория от села Чекуево до села Клещево, перешла в руки восставших.

Из Клещево, восставшими, было решено послать в смежную деревню, занятую красными (Прилуки), делегацию из нескольких артиллеристов и пехотинцев для сообщения о произошедшем перевороте, а также с просьбой о помощи и координации действий. Но, посланной делегации красное командование не поверило, и арестовало её.

Через час со стороны красных по Клещевским позициям был открыт ураганный огонь, которым было ранено несколько солдат и взорван зарядный ящик у одного орудия. Никто не знал что делать, однако на огонь не отвечали. В скорости после этого, в Клещево подъехали верхом командир красной батареи, командир пехоты с комиссаром в сопровождении Клещевских делегатов. Недоразумение разъяснилось, и началось братание.

После проведённого митинга восставшие в сопровождении прибывших в Клещево красных командиров, пошли на соединение с боевыми частями 154-го Краснознамённого полка. Таким образом, линия фронта в Клещево – Прилуки – Турчасово была ликвидирована. После братания с красными частями, бывший 5-й Северный полк белых получил наименование – 156-й стрелковый полк при 18-й дивизии. После этого, нигде не задерживаясь, почти в невероятно короткий срок, пройдя около 100 километров, отдельные части 156-го стрелкового полка и 154-го Краснознамённого полка 22 июля 1919 года заняли Онегу. Таким образом, вся территория Онежского уезда вдоль реки Онеги была освобождена от интервентов. Однако впереди онежан ждали новые испытания.

31 июля 1919 года, около часа дня в Онеге вновь высадился десант интервентов, численностью около 700 человек. Противник был снабжён большим количеством пулемётов, и высадка его производилась под прикрытием судовых орудий. Высадившись у пристани на берег, интервенты начали наступление к центру города. Завязался упорный бой, который продолжался непрерывно около 16 часов. В этом бою отличились курсанты – слушатели Вологодских военно-инструкторских курсов, которые были присланы в Онегу для помощи регулярным частям Красной Армии. Из самых значительных потерь красных частей, была потеря командира 154-го Камышинского полка Сергея Васильевича Мулина (на фото). В одну атак он первым бросился на действующий пулемёт противника, огнём которого и был смертельно ранен 1 августа. Онега помнит своих защитников, и сегодня две городские улицы носят имена Мулина и Красных Курсантов.

В течение 1 и 2 августа противник непрерывно обстреливал город из корабельных орудий, в результате которого начался крупный пожар. Сгорели и разрушены были сотни домов, торговых и складских помещений, административных зданий. Интервенты, не добившись успеха, потеряв в общей сумме около 300 человек (200 убитых и раненых, 100 взятых в плен), были вынуждены с наступлением полной воды погрузиться на суда и уйти из Онеги.

1 сентября 1919 года, белые части захватили ст. Емца и оттуда устремились в южные районы Онежского уезда. В связи с этим, командованием 6-й Армии, 154-му и 156-му полкам было приказано оставить Онегу и двигаться в район села Чекуево, чтобы не допустить продвижение врага со стороны ст. Обозерская. Онега вновь осталась без всякого прикрытия и вновь была занята интервентами.

Наступление белых частей на станцию Плесецкая в октябре 1919 г. ухудшало положение обоих полков, они в любой момент могли быть отрезанными от основных частей Красной Армии, поэтому командование 18-й стрелковой дивизии приказало им отходить вверх по реке Онеге на рубежи Наволок-Оксово-Анисимово. В состав 156-го полка в это же время вошёл Кривопоясский партизанский отряд, из которого была сформирована 8-я рота.

Вместе с отходившими полками, пошли группы молодёжи, которые составляли 2-й Онежский партизанский отряд. В различных материалах указываются две даты и два места организации этого отряда. По одним данным 2-й Онежский партизанский отряд был организован в селе Чекуево 11 сентября 1919 года; по другим – во второй половине сентября в д. Прошково (Городок). По всей вероятности, это были две отдельно организованные группы: Мудьюжская, которой командовал Павел Александрович Каменев и Прошковская (Городецкая) под командованием Николая Михайловича Келарева. В селе Ярнема, 17 сентября 1919 г., эти две группы встретились и объединились. А после того, как Келарева назначили на работу в Онежский уездный военкомат, командиром 2-го Онежского партизанского отряда был назначен Каменев.

Командиры 2-го Онежского партизанского отряда: Слева: командир Мудьюжской группы Павел Александрович Каменев; Справа: командир Прошковской группы Николай Михайлович Келарев

Отряд выполнял различные задачи, в которые входила глубокая разведка, а так же нападение на вражеские обозы. Об одном таком нападении на обоз вспоминает Николай Максимович Попов (на фото):

«… А однажды на той же Дениславской дороге разгромили провиантский обоз, и жалко было уничтожать продукты, но ничего не поделаешь, на горбе не унесёшь. Тут среди нас вкусы разделились: мы с Васей Панфиловым (обоим 33 года на двоих) понабивали за пазуху и в карманы печенья-галет, прихватили малость шоколаду да в добавок по несколько банок консервов. А мужички наши, народ серьёзный, хозяйственный, на шоколад и внимания не обратили. Зато из разбитых бочек отобрали трески покрупней, да консервов мясных побольше распихали по всем «ёмкостям» одежды. Ходили тут налегке, без вещмешков, чтоб ничего кроме оружия и боеприпасов на отяжеляло в дальней дороге, и явились в отряд с богатыми трофеями, плюс пленных привели. Эх, вот был праздник – всех угощали и треской и сладостями с морковным чаем. Гуляла вся наша команда разведчиков, только дед Махнов, старый охотник, ворчал: «Вот закусону приволокли, а пригубить нечего. И чего это Антанта здешним белякам рому не шлёт? Ты бы Николка написал им, чтоб о побитом Нермушах роме забыли, да слали побольше. А в Нермушах перед нашим отходом во время артобстрела действительно разбили и зажгли два гумна набитых трофеями, и в том числе большое количество рома, который ручьями стекал под горку к реке. Дед вкус рома знал, давали нам его, когда стояли в Городке, и моя порция шла тоже ему, и вот теперь он вспомнил.

Спустя некоторое время судьба подшутила над дедом Махновым на почве рома. В конце октября взяли мы под Дениславьем двух беляков, а в санях у них оказался ящик с глиняным баллоном, точно такой, в каких содержался английский ром. Дед быстренько «пригрел» этот баллончик, взвалил на пленного, и приказал тащить осторожно, чтобы не разбить, а сам весёлый потопал сзади в предвкушении отведать редкостного напитка. На первом же привале дед Махнов решил отведать рому. Вскрыл баллон, налил свою кружечку, которую всегда носил на ремне, и под завистливые взгляды некоторых «жаждущих» хватил первую порцию, и…, сразу бросив кружку, заскрёб кругом себя снег, лихорадочно запихивая его в рот, и тотчас же выплёвывая. Причём всё это вперемежку с мычанием, и явственно выражаемой несусветной «молитвой» в бога, богородицу и всех святых. Лицо старика побагровело, превратившись в один цвет с его ярко рыжей шевелюрой, не везде ещё успевшей поседеть. Из глаз текли слёзы… В общем, оказалось, что в баллоне был не ром, а лимонная кислота, которой англичане пользовались как противоцинготным средством, а форма баллона была одинаковая с ромовой, только надпись другая. Прочесть её мы не могли – «образование подвело», как говорил потом Махнов. Его счастье, что он этот злосчастный напиток не проглотил, и отделался лишь ожогом полости рта».

За несколько дней до Нового 1920-го года, 2-й Онежский партизанский отряд получил приказ расформироваться. Стариков, больных и детей которых было 60 человек, демобилизовали, а из остальных 220-ти человек была сформирована 9-я рота 156-го полка и пополнены лыжные роты.

Во второй половине января 1920 года Онежские полки получили несколько артиллерийских батарей с орудиями, гаубицами и скорострельными пушками Маклена. Подвозились снаряды, патроны, ручные гранаты. По всему этому чувствовалось, что готовится решающее наступление.

Наступление на белые части началось на рассвете 8 февраля 1920 года в Наволоцкой волости Онежского уезда (ныне эта территория относится к Плесецкому району). Наступление в сторону Онеги вели 155-й и 156-й стрелковые полки, сначала с переменным успехом, но к исходу третьего дня, сопротивление белых ослабло. Спасаясь бегством, они бросали целые обозы с оружием, боеприпасами, снаряжением и продовольствием. В деревнях Катышиха и Копыловка красным достались две батареи полевых пушек французского образца и склад с боеприпасами. В деревне Хачела – восемь лёгких орудий, много оружия и снаряжения. Здесь же удалось захватить документы штаба Онежской группы белой армии. В селе Чекуево было захвачено много пленных. Наступление шло стремительно.

Вечером 23 февраля 1920 года, несколько рот бойцов-лыжников и полковые разведчики двумя группами со стороны села Порог и д. Андозеро ворвались в Онегу. Следом за ними, 25 февраля вошли 155-й и 156-й стрелковые полки. Гражданская война на Онежской земле окончилась.

Источник фото:

1. Photograph, No.05567, Guard Mount of American troops in Onega, North Russia. Lt. C. F. Phillip, detailed from Co. "H", 339th Inf., shown at left from the Edward Flaherty papers, 1918-1919 Folder 2, Item 26

https://quod.lib.umich.edu/p/polar/86526.0002.026/1?page=root;rgn=full+text;size=100;view=image

2. Из фондов МБУК "ОИММ" Оп.3. Д.791.

Онега. №61. 31.07.2018. С.5; №62. 04.08..2018.; №4. С.6; 12.01.2019. С.6.; №5. 15.01.2019. С.4.

В.В. Елфимов